Вдруг задержавшись в пути, не торопитесь к теплому Австру;
В небе еще никогда ястребов не парило так много,
835 Света не застили нам такие скопища птичьи.
Птицы неслись из лесов, и где они пищу клевали, —
С каждого дерева там кровавые капали росы.
И на знамена убийц, и на лик победителя часто
Кровь упадала с небес или гноя зловонные брызги;
840 Мясо роняли порой усталые хищников когти.
Но далеко не от всех мертвецов остаются лишь кости,
Звери терзают не всё: кишки их совсем не прельщают,
Костного мозга они не любят проглатывать жадно:
Пробует мышцы зверьё. И римляне большею частью
845 В пренебреженьи лежат; их, мало-помалу разрыхлив,
Солнце, и дни, и дожди с эмафийской мешают землею.
О, злополучный край — Фессалия! Иль преступленьем
Ты оскорбила богов, что одну тебя рок угнетает
Множеством страшных смертей и злодейств? И скольким столетьям
850 Надо протечь, чтоб, забывши войну, простил тебя правнук?
Новая нива когда возрастит незапятнанный колос?
Или когда сошником не обидишь ты манов латинских?
Раньше придут другие войска, и новым злодействам
[626]Ты предоставишь поля с непросохшею римскою кровью.
855 Если бы вздумалось вам разорить могилы всех предков,
Ряд еще прочных гробниц, а также рассыпавших урны
Из полусгнивших своих, побеждённых ветхостью склепов, —
Всё же в твоих бороздах, Гемония, — больше останков,
Больше костей разобьёт земледелец мотыкой своею.
860 Нет, ни один бы моряк на брегах эмафийских каната
Не отвязал, и землю твою не царапал бы пахарь, —
Кладбище римских племён; селяне бы все побросали
Это жилище теней; стада б из кустов разбежались,
И никогда бы пастух отарам своим не дозволил
865 Тучные травы щипать, из костей возросшие наших;
И, как страна, что вредна для людей, где солнце сжигает,
Или где царствует лед, — ты лежала б нагой и безвестной,
Если б одним ты была, а не первым лишь полем усобиц
[627].
Боги! Позвольте же нам ненавидеть преступные земли!
870 Что́ вы вините весь мир; что́ ему оправданье несете?
И гесперийский разгром, и горькие волны Пахина,
[628]Твой, о Мутина, ущерб и Левкаду — омыли Филиппы!
