— Да, — ответил он, — я все время делал жанровые зарисовки.
— Прекрасно!
— У меня есть кое-какие наброски — я рисовал углекопов в Боринаже и брабантских крестьян. Это не очень удачные вещи, но…
— Это не важно, — перебил его Мауве. — Покажи-ка их. Ты должен был в какой-то мере схватить там истинный дух этих людей.
Подавая листы, Винсент чувствовал, как у него перехватило дыхание. Мауве склонился над рисунками в несколько раз провел рукою по своим пышным волосам, приглаживая их. Вдруг он рассмеялся мягким, как бы приглушенным его седой бородой смешком. Он снова потер голову, взъерошил шевелюру и метнул ревнивый взгляд на Винсента. Потом он взял рисунок, изображавший рабочего, вскочил и поставил его рядом с наброском человеческой фигуры на своем незаконченном полотне.
— Теперь я вижу, в чем у меня промах! — воскликнул он.
Он схватил карандаш, повернул мольберт к свету и провел несколько стремительных линий, не сводя глаз с рисунка Винсента.
— Вот теперь лучше, — сказал он, отступая от полотна. — Нищий как будто стал похож на живого человека.
Он подошел к Винсенту и положил ему руку на плечо.
— Не волнуйся, — сказал он. — Ты на верной дороге. Наброски у тебя топорные, но в них есть правда. В них есть жизненность и ритм, которого я часто не могу найти. Бросай к черту свои копии, Винсент, берись за кисть и палитру! Чем скорее ты начнешь работать красками, тем лучше. Рисунок у тебя пока неважный, тебе нужно будет еще потрудиться над ним.
Винсент решил, что наступило время рискнуть.
— Кузен Мауве, я собираюсь переехать в Гаагу и продолжить работу здесь, — сказал он. — Вы не откажетесь помочь мне? Мне необходима помощь такого человека, как вы. Хотя бы в мелочах, вроде тех, что вы показали мне на ваших этюдах сегодня. Каждому молодому художнику нужен учитель, кузен Мауве, и я был бы очень вам благодарен, если бы вы позволили мне работать под вашим руководством.
Мауве задумчиво оглядел все свои незаконченные полотна. Когда он отрывался от работы, пусть даже ненадолго, он любил быть дома, в кругу своей семьи. Теплоты и радушия, с которыми он встретил Винсента, вдруг словно не бывало. Вместо них появилась внезапная отчужденность. Винсент, который всегда хорошо улавливал перемену в отношении к себе, сразу же почувствовал это.
— Я занятой человек, Винсент, — сказал Мауве, — мне трудно помогать другим. Художник должен быть эгоистом, он должен беречь каждую секунду своего времени. Я сомневаюсь, что смогу оказать тебе серьезную помощь.
