Манящая бездна ада - Хуан Карлос Онетти

Дождавшись паузы в движении, он перешел авениду и направился по улице Флорида.[1] Плечи его сотрясла дрожь озноба, и тут же возникла решимость превозмочь, порыв холодного ветра — он вытащил руки из карманов, выпятил грудь и поднял голову, как бы ища божественной помощи в однотонно синем небе. Да, он смог бы выдержать любую температуру, смог бы жить хоть на краю земли, за пределами Ушуаи.[2]

От этой мысли сжались, утончились губы, сузились глаза, и нижняя челюсть стала почти квадратной.

Сперва ему привиделся идеальный полярный пейзаж — ни хижин, ни пингвинов, внизу белизна и два желтых пятна, вверху набухшее дождем небо.

Потом — Аляска, Джек Лондон; пушистые меха скрывают мощные фигуры бородатых мужчин; в своих высоких сапогах они точь-в-точь как непадающие куклы, несмотря на выплески голубого дыма из длинноствольных револьверов капитана конной полиции, а когда инстинктивно пригибаются, клубы пара от их дыхания образуют ореол вокруг мохнатой шапки и грязной каштановой бороды. Тангас скалит зубы на берегу Юкона, взгляд его простирается как могучая рука, поддерживая плывущие по течению стволы. В шуме пены слышится: Тангас родом из Ситки,[3] красивое слово «Ситка», похоже на имя девушки.

На авениде Ривадавия[4] его едва не вынудила остановиться какая-то машина, однако энергичным рывком он ушел от нее, как и от коварного велосипедиста. В качестве трофеев этой легкой победы он перенес пару автомобильных фар на пустынный горизонт Аляски. И дальше, примерно через полквартала, ему не стоило большого труда преодолеть знойную атмосферу, которую распространяли с афиши могучие плечи Кларка Гейбла[5] и бедра Кроуфорд;[6] только появилось желание перенести розы, украшавшие грудь большеглазой кинозвезды, на ее переносицу. Три ночи или три месяца тому назад ему приснилась женщина с белыми розами вместо глаз. Но воспоминание об этом сне лишь мелькнуло молнией в его мозгу и быстро унеслось, легкокрылое, как вылетает из печатной машины очередной лист, и улеглось под слоем других падающих на него видений.

Украденные у автомашины огни он поместил на небо, перенесенное им в Юкон, а выхлопы автомобиля английской марки прозвучали в сухом воздухе северной ночи как энергичные восклицания «What»,[7] не смягченные глушителем, а взрывающиеся, как выстрелы в холодной синеве между гигантскими соснами, и взлетающие затем, как ракеты, к белесому звездному небу Скалистых гор.