Робишо был удивительно предусмотрителен, почти до угодливости. Даже сам сходил к буфету и налил коньяку обоим. Я глядел на него, не понимая откуда столько радости. Ведь задание я провалил, — Уэлдон погиб — а о том, что произошло в Отравиле и тем более моей роли в этом лучше не упоминать в отчётах.
— Для начала — за успешное завершение дела, — выдал тост Робишо, и мы вместе сделали по глотку отличного «Мартеля».
«Пулемётный» коньяк был очень хорош — он скользнул по пищеводу и упал в желудок волной мягкого огня. Сразу стало теплее внутри, но я постарался избавиться от этого расслабляющего воздействия. Сейчас надо быть собранным, как перед схваткой с людьми Рохо.
— Успешное? — поинтересовался я, видя, что продолжать качающий в пальцах бокал с коньяком Робишо не собирается.
— Третьего дня миссис Уэлдон вернула на счёт полмиллиона гномьих кредитов, которые ты охранял по заданию страховой компании, — пояснил Робишо, ставя бокал на стол и доставая из ящика конверт с эмблемой «Взаимной компании по страхованию Карпантье». Толкнул его мне. — Премии за спасение жизни владельца вклада, увы, не положено.
Именно премия составляла большую часть моего гонорара, но тут уж ничего не попишешь — Уэлдон мёртв, а значит, я этих денег точно не заработал.
Однако Робишо не остановился и из ящика стола, как по волшебству появился второй конверт. Он последовал за первым, остановившись передо мной.
— Ты сумел обаять вдову Уэлдон, — с усмешкой пояснил Робишо, — она прислала чек на твоё имя. Персональная премия за спасение её и сына.
На эти деньги агентство не могло наложить лапу, как бы ни хотели того его руководители. Персональную премию до последнего септима получал детектив — это было закреплено в уставе «Континенталя». Никто в агентстве не имел права даже интересоваться размерами персональной премии.
Я сложил оба конверта в карман пиджака, не вскрывая.
— Ты в одночасье стал довольно состоятельным человеком, — заметил Робишо, который, уверен, точно знал сумму премии, несмотря ни на какие запреты устава. — Постарайся не растранжирить эти деньги.
— Тебе-то что до меня, — пожал плечами я, допивая коньяк парой глотков. — Твоя затея ведь провалилась. Я навёл такого шороху в Отравиле, что твои покровители тебя по головке не погладят. Мистер Уэлдон на том свете, а вдова его вообще не в курсе, что есть в Эрде такой человек, как Сириль Робишо.
И тут он удивил меня, можно сказать, до глубины души поразил — Робишо рассмеялся. Весело и задорно, так что я ничуть не усомнился в его искренности. Вряд ли он выпил столько коньяку, чтобы развеселиться на ровном месте, а значит, его рассмешили мои слова. Вот только я никак не мог взять в толк какие именно и чем.
