— Пижон, — рассмеялся Рамон, поднял к плечу приклад винтовки, не спеша прицелился — и нажал на спуск. — Мёртвый пижон.
Что бы ни говорили про него, Рамон Рохо был превосходным стрелком. Если бы не моя нательная броня, я бы уже валялся в жёлтой пыли с дырой прямо в груди. Но отклонённая техномагическим полем пуля ушла в сторону, разбив фонарь, мимо которого я как раз проходил.
— Фонарь, Рамон, — усмехнулся я, — чем тебе не угодил? Ты хотел видеть меня — я пришёл, а ты пытаешься запугать меня, расстреливая фонари?
Я намерено вёл себя развязно: издевался над Рамоном на глазах у его банды. Того, что от неё осталось. Я провоцировал его на необдуманные действия, подрывая авторитет. Прикажи Рамон стрелять всем своим людям, и повторится то, что случилось на перроне. Никакая броня не выдержит такого свинцового града, а от картечи из дробовиков не спасёт вовсе.
Рамон передёрнул затвор — латунная гильза упала к его ногам. Он поднял к плечу приклад «Аркана». В этот раз целился дольше. Тишина повисла над всей площадью, даже моих шагов почти не было слышно. Жёлтая пыль, покрывающая улицы Отравиля, гасила их. Каждый мой шаг поднимал небольшое облачко. Рамон, наконец, нажал на спусковой крючок — и пуля ушла в сторону, рванула рукав пиджака. Я скривился от боли — вряд ли рана серьёзная, скорее неприятная царапина. В другой ситуации и не заметил бы.
— Уже ближе, Рамон, — бросил я, продолжая размеренно шагать ко входу в гостиницу. — Но чтобы убить, надо стрелять вот сюда. — Я хлопнул себя по груди, выбив из пиджака облачко жёлтой пыли. — В сердце, Рамон, не в руку.
Не отнимая приклада от плеча, Рамон передёрнул затвор — и выстрелил снова. Раз и другой. Первая пуля ушла под ноги, вторая — сбила с головы шляпу.
— Четыре выстрела, Рамон. — Я подошёл достаточно близко, чтобы разглядеть всех бандитов, стоящих перед входом в гостиницу. — У тебя осталась последняя пуля — стреляй же. Прямо сюда! — Я ткнул большим пальцем в грудь, напротив сердца. — Я остановлюсь, чтобы тебе было удобнее.
Я встал в считанных шагах от группы бойцов Рохо. Их осталось не так и много — за ночь я сумел основательно сократить их число. Кроме самого Рамона я узнал пижонистого парня, которого оставил в живых после схватки в фотоателье. Рука и голова его были туго перебинтованы, и он ограничился одним «майзером». Плосколицый веспанец, стоящий справа от Рамона, точно был с ним на перроне, с садистским удовольствием всаживал в меня пулю за пулей из своего револьвера. Знаком по той встрече был и здоровяк-орк, перемотанный парой пулемётных лент с заправленными в них винтовочными патронами. А вот светловолосый стрелок вряд ли вообще из банды — судя по внешности он либо астриец, либо гальриец. Наёмник. Остальные не особенно выделялись, и я не мог даже припомнить видел ли кого в гостинице, когда беседовал там с доном Мигелем.
