— Кто тут? — прохрипел Миллер едва слышным от жажды голосом. — Пришли поглумиться ночью — вперёд, я к вашим услугам, ублюдки.
— Тише, — приложил я палец к его губам, — свои. Ла-ли-лу-ле-ло.
Короткая фраза служила нам опознавательным знаком ещё в траншеях под Недревом и позже. Случайный набор звуков, который знал только определённый круг людей. Повторить их вот так запросто у врагов не получалось, и мы всегда знали, что перед нами самозванец, даже если толком не видели его.
— Ты? — просипел Миллер. — С ума сошёл? Зачем…
Он закашлялся, и лицо его скривилось от боли.
— Кому бы я ещё доверил спасать тебя, — буркнул я в ответ.
Искать в караулке ключ от наручника, приковывавшего Миллера к стене, времени не было, и я воспользовался набором отмычек. Если честно, я опасался, что моего товарища прикуют к стене кандалами с забитым в них раскалённым штырьком, который, остыв, не даёт открыться. С такими я бы провозился куда дольше, однако охранники обошлись обычным наручником, я справился с ним меньше чем за минуту.
Вот теперь-то начиналось самое сложное. Я забросил Миллера на плечи. Он всё ещё кашлял, как только пытался хоть что-то сказать, и я велел ему заткнуться.
— И так демаскируешь нас, лучше молчи. Мне тебя ещё через пол-лагеря на горбу тащить.
Однако стоило мне выйти в коридор, как в соседней камере раздался шум, и через дверь меня окликнул хриплый голос. Говорил он на розалийском.
— Постой, приятель, — сказал он. — Вытащи и меня отсюда. Даю слово, я тебе пригожусь.
— Возьми его, — прохрипел мне прямо в ухо Миллер в коротком перерыве между приступами кашля. — Он дело говорит.
Я выругался про себя, однако последовал его совету.
Конечно, сразу открывать дверь не стал — ограничился тем, что отодвинул заслонку и заглянул в камеру. Увидеть смог только часть лица приникшего к двери с той стороны человека. Разглядел лихорадочно горящие надеждой глаза и зубы — крупные, будто их обладатель был в родстве с лошадиным родом.
— Бери… его, — прокашлял мне прямо в ухо Миллер.
— И кто он такой? — спросил я вроде у Миллера, но ответил мне, само собой, заключённый.
— Жосслен Бомон, — представился он, — специалист по шпионажу и мордобою. И немного по политическим убийствам.
Раз Миллер ручается за розалийского шпиона, почему бы и не выпустить этого специалиста узкого профиля. Если он не врёт, то может оказаться полезен в нынешнем деле. Выбираться и так будет сложно, а с ним или без него — особой разницы нет.
