Но вот — протяжная команда дежурного: «Ро-та — па-ад-ем!» И сотня лиц похожи одно на другое в мгновенной муке пробуждения.
В разных концах казармы, перебивая друг друга, команду тренированными голосами повторяли сержанты:
— Первое отделение — подъем!
— Вта-арое!..
— Третий взвод — поднимайсь!
Заскрипели железные сетки кроватей, раздался грохот сапог. Дневальные успели открыть форточки, и морозный воздух, клубясь, бил в помещение, разгоняя устоявшееся тепло казармы. Солдаты в белых нательных рубахах, с карабинами и автоматами, строились в проходе между койками.
Лейтенант Климов вышел из ротной канцелярии, где ожидал последние минуты мертвого часа. Солдаты приступили к чистке оружия: стриженые, светлые и черноголовые, смуглые и веснушчато-розовые, они обступили длинный стол, разложив на нем масляные детали разобранных карабинов. Чистили, орудуя шомполами, встряхивая пучками пакли и перешучиваясь меж собой.
— Оружие для осмотра давать командиру взвода! — объявил сержант Крученых. И один за другим стали подходить к лейтенанту его солдаты. Щелкали каблуками и одинаково докладывали:
— Боевой незаряженный. Номер ГэЗэ четырнадцать двадцать девять!..
Лейтенант ловко подхватывал оружие, вынимал затвор, и направляя вверх, на свет лампочки, проверял блеск канала ствола, а потом чистоту других деталей.
— Чистый. Хорош. Чистый. Чистый, — повторял Климов, возвращая солдатам оружие. Они отходили довольные и ставили карабины в длинные шкафы, по традиции веков именуемые пирамидами.
Подошел Абдурахманов — гибкий, жилистый татарин-сибиряк. Глаза, как угли, и веселые: нынче на лыжной вылазке он доказал, что не зря родился и вырос в снежном краю!.. Вслед за Абдурахмановым — чуваш Галанин… Климову невольно вспомнились слова взводного комсорга Гребешкова: «У нас, товарищ лейтенант, настоящий солдатский интернационал: в одном взводе — семь национальностей!.. Вот бы еще англосакса к нам — и тогда б всем взводом по своим деревьям!..»
— Чистый. Чистый. Хорош. Чистый, — повторял Климов. И солдаты были довольны не потому, что близок конец службы — у многих впереди и год, и два — а потому, что в новом взводном они угадывали непридирчивого, доброго малого, с каким всегда служится веселее.
Только сержант Крученых глядел хмуро…
Когда Климов осмотрел все оружие и солдаты ушли в умывальник, сержант снова взял из пирамиды смазанный карабин и подошел с ним к лейтенанту.
— Этот — грязный, — сказал он бесстрастно. — Рядового Абдурахманова. Песок в магазинной коробке.
