Могу ли я помочь им? Могу ли спасти их? И как добру бороться со злом, когда зло уже победило? Все это были вопросы, на которые я не могла найти ответ. Очередная дилемма, про которую и не подумаешь, размышляя о быте людей в каменном веке. Но я не строка в учебнике истории, а мир вокруг меня — не иллюстрация. Все это было реально, все эти люди дышали и плакали так же, как и я сама. И все мы хотели одного.
Возвращаясь домой уже ближе к вечеру, когда красное солнце стало клониться к закату, а на небе собирались темные тучи, горящие огнем от лучей закатного солнца, я чувствовала, что на сердце у меня лежит огромный груз. Двери домов вокруг меня закрывались, на многих из них чернели темные пятна — криво нарисованные углем символы ворона. Наверное, так люди хотели поздравить меня со свадьбой или же, быть может, благодарили Уна за спасение их детей.
И лишь когда мы подходили к своему дому, у меня в голове промелькнула странная мысль. Тучи на небе все продолжали сгущаться, и первые тяжелые капли упали мне на лоб, скатываясь по худому лицу со шрамом. Но гроза гремела не только в далеких, высоких небесах, но и в моей голове.
Зачем людям рисовать на дверях своих домов метку бога раздора? Зачем рисовать мою метку?
Кунникт лег на кровать, отвернувшись лицом к стене, и я тихо присела рядом на край.
— Майя, — тихо обратился он ко мне. — А ты знаешь сказки?
— Знаю, — так же тихо ответила я. — Про что хочешь?
— Про что-нибудь счастливое.
— Будет тебе сказка, Кунникт, — я слабо улыбнулась и медленно провела рукой по его волосам.
Ложась рядом с ним, я принялась вспоминать все те сказки и легенды, которым меня учил старик Хендерсон, скальд из нашей деревни. Большинство сказок севера были совсем не про счастье, но про кровь, месть и холод. Такая уж была наша жизнь, и детей с ранних лет готовили к тому, чтобы они все это выдержали.
— Расскажу тебе... — протянула я полушепотом. — Про одного мальчика. Первого мальчика, который начал петь.
— М-м... — тихо протянул Кунникт и медленно кивнул.
— Жил-был один мальчик, которого звали... Звали Унфрик. И мальчик это был необыкновенный, потому что он был первым, кто придумал сделать из стебля кишивицы дудочку, а из своих слов — прекрасную песню...
Я медленно рассказывала Кунникту легенду об Уне, не упоминая о всем том дерьме, которое с ним в конечном итоге произошло. Не нужно это мальчику в теле взрослого, нет. В сказке, что я придумана лишь для него, мальчик Унфрик завоевал сердце принцессы своей прекрасной песней, а ее отец, ярл, был так восхищен его голосом, что дал свое благословение.
