Он и вправду был молод. По виду Кунникту было лет восемнадцать, а то и на год-два меньше. На его круглом, полноватом лице еще не росла мужественная борода, а лишь мальчишеские короткие усы.
Жених сделал шаг вперед, заходя в дом, и я молча протянула ему стакан воды. Выпивая, он, как того требуют традиции, оглядел меня с ног до головы, медленно поднимая лицо. И когда он взглянул мне в глаза, то на мгновенье мне показалось, что он переживает не меньше моего — слишком уж напряженным было выражение его лица, слишком бегали ясные голубые глаза.
Наконец, допив воду до последней капли, он с силой швырнул стакан на пол, разбивая его вдребезги, и протянул мне свою руку. Это был знак того, что он доволен тем, как я выгляжу и приглашает меня уйти прочь из моего дома.
Чувствуя, как в груди колотится, едва не выскакивая наружу, сердце, я протянула ему свою руку, огрубевшую от холода, и мы вместе медленно вышли наружу.
Во дворе, казалось, собрался весь город. Сотни и тысячи людей столпились вокруг, молча глядя на нас, пока мы обходили двор по кругу и медленно шли к Дургальфу, стоящему подле друида бога-оленя. Прежде, чем мы дошли до них, к ним присоединилась и Мария.
Наконец, мы остановились и оба преклонили колено перед ярлом и друидом. Дургальф положил руки нам на головы и медленно кивнул, улыбаясь.
— Скажи мне, мудрая женщина, — обратился он к Марии. — Хороша ли невеста? Станет ли она хорошей женой сыну моему?
— Истинно так, отец. — кивнула Мария. — Лучше невесты тебе не сыскать ни в нашем краю, ни в краю чужом.
Дургальф убрал свои руки и жестом приказал нам встать.
— А что же ты скажешь, мудрый друид? Хороши ли жених и невеста? Чисты ли их души?
— А чьи чисты? — тихо ответил он. — На то мы и люди. Но души их уже связаны, я вижу это.
Лжец хренов. Нет бы остановиться на том, что у меня душа испорчена, так нет, сразу связаны. Такое чувство, будто для него все эти традиции такой же фарс, как и для Дургальфа.
— А ты, добрый люд Скагена, скажи мне! — воскликнул ярл уже громче. — Есть ли средь вас те, кто против этого брака? Есть ли те, кто станет врагом для влюбленных? Скажи свое слово сейчас или же молчи во веки веков!
Толпа благоговейно молчала. Лишь откуда-то из глубины собравшихся слышались тихие всхлипы чересчур сентиментальной женщины.
— Да будет так! — ярл поднял руки, словно обращаясь к небесам. — Так скрепите же свой союз, Майя Бортдоттир и Кунникт Дургальфсон!
Друид протянул нам ожерелья. Кунникт, взглянув мне в глаза, молча надел одно мне на шею. Трясущимися от волнения руками я сделала то же самое.
