Тонкий бело-лунный луч скользнул по плечам Истомина, осветив на миг пушистые волосы его спутницы, собранные в высокий хвост.
Стоп.
У неё не такая причёска была. И волосы у неё не вьются.
Дыхание замерло.
Округлив глаза, не веря им, не веря самой себе, она приблизилась ещё на шаг.
Из-за Истоминского плеча выглянуло бледное лицо. Взгляд в упор сухой и колкий.
— Соня! — в ужасе отшатнулась она, узнав подругу. — Как ты могла! Соня! Ты же знала, что я его люблю!!! Ты же всё знала.
Афанасьева отпрянула от кавалера, легко отодвинув его в сторону. Облизнув припухшие от поцелуев губы, она оправила блузку, разгладив белоснежные рюши, отдёрнула юбку. Повела бровью, и Истомин послушно подставил широкую ладонь, чтобы помочь ей спуститься с подоконника.
— Ненавижу, — коротко прошептала Дарья, делая шаг назад.
Соня и Истомин одинаково зло ухмыльнулись:
— Да кому это интересно?
— Ненавижу, — повторила как приговор Дарья, выбегая из комнаты в затхлые трущобы коридора.
Не оглядываясь, она мчалась вперёд, размазывая окровавленными руками сухие слёзы, и задыхаясь.
Злоба горячей испепеляющей волной накрывала её, всё глубже унося сознание.
Впереди мелькнула тень — неясное сочетание света и тьмы проскользнуло через проход из одного тёмного провала в другой.
Она скорее почувствовала, чем увидела в чернильной темноте ближайшего дверного проёма быстрое движение. Зрение выхватило из мрака светлые глаза, лицо Афанасьевой, неестественно белое, всё в мелкой паутине синих, как на старой эмалированной керамике, трещин.
— Ненавижу! — надрывно заорала она ей.
Почерневшие губы сложились в кривой и равнодушной усмешке. Холодная рука схватила за шиворот и, резко потянув на себя, с силой ударила об острый угол косяка.
Перед глазами вспыхнул, многократно отражаясь, сине-зеленый, ослепительно яркий круг, и тут же погас.
Последнее, что почувствовала Дарья, падая, это острые когти, немилосердно вцепившиеся в её плечи и потянувшие по пыльному, покрытому стеклянным песком полу.
* * *
Дарья приходила в себя медленно и мучительно.
Сквозь тугую пелену обморока, звон в ушах, она слышала завывание метели, ощущала сырость и грязь помещения, в котором находилась. Руки, насквозь исколотые и изрезанные, кровоточили и саднили.
А рядом, в метре от неё: чьё-то присутствие, короткий смешок, бормотание, хруст.
— Что, не сдохла ещё? — сильный пинок под рёбра мгновенно привёл в чувство.
Соня, неестественно бледная, с посиневшими губами, низко склонилась над подругой.
