— К вам, доктор, обратилась мать этого молодого человека?
— Е-сте-ствен-но. Если б мою шевелюру не проредили годы, я бы сказал, что она мне плешь проела своими уговорами. Видите ли, — ехидно пояснил Керавн, — почтенная дама тоже верит в магию. И считает, будто она поможет ее сыну на жизненном пути.
Раи Сафран покраснел так, будто его застали в непотребном доме.
«И заботливая мамаша недурно заплатила Керавну. И, поскольку доктор вечно нуждается в деньгах, он и держит при себе это несчастье».
Вслух, однако, он ничего не сказал. Спросил:
— А в самом деле, как вы думаете, поможет?
— Да ничего ему не поможет. При любом занятии хорошее происхождение ничего не значит, если голова пуста и руки не тем концом вставлены. Надеюсь, матушка перестанет мечтать о блестящем будущем для младшенького и просто найдет ему богатую невесту. Дня не проходит, чтоб я не пожалел, что лишился Латрона!
— Это еще кто?
— Предыдущий ученик. Тоже, в общем, не подарок, даже наоборот. Хорошего происхождения там не было и в помине. Рвань подзаборная. В буквальном смысле. Не зря же я дал ему такое прозвище. Но умен был, как демон, все на лету схватывал.
— И куда он делся?
Керавн махнул рукой:
— Как только началась эта дурацкая война, заявил, что не будет тухнуть в лаборатории, пока люди кровь проливают, и ушел в городское ополчение. С тех пор я его не видел.
— Что ж, ваш ученик показал себя сознательным гражданином Димна…
— Да не гражданин он Димна! И вообще не гражданин! А бродяга!
Неизвестно, что бы последовало дальше: сетования Керавна на учеников — плохого (из почтенной семьи) и хорошего (рвань подзаборную) или разговор бы вернулся к тому месту, на котором прервался, но в коридоре показался один из скороходов городского сената. Мельком глянув на него, консул произнес:
— Прошу меня извинить, доктор, но я вынужден прервать нашу в высшей степени интересную беседу. Надеюсь, что она продолжится. А сейчас меня призывают неотложные дела.
— Я все понял, господин консул. Вот только сейчас этот поганец тут приберет…
— Не стоит, доктор. Этим займутся слуги. Всего наилучшего.
Керавн склонил голову, при его нраве это было равноценно низкому поклону, и ткнул ученика кулаком в спину.
— Пошел, придурок!
Когда доктор с учеником покинули Серую башню, консул перевел взгляд на скорохода, и то, что он увидел, ему понравилось. Хотя человек в низком звании и не должен выражать перед вышестоящим своих чувств, но все же вестника радости легко отличить от вестника скорби.
