Все переглянулись, потом уставились на черепаху.
– Ну, это было, конечно, круто, Талли, – сказал Чашек. – Но страшилка должна быть… ну, не знаю… страшной.
– Во тьме ночной нет ничего страшнее, чем вопрос без ответа, – ответил Талли.
У всех по спинам побежали мурашки. Обсудив историю и приняв во внимание все философские последствия, они согласились, что мало что в мире так же страшно, как гигантская курица.
Затем на ноги поднялась Джинджер. Она рассказала о девочке, которую отправили спать без ужина, и той ночью ей приснился чудесный сон.
– Но когда она на следующий день проснулась, оказалось, что ела она вовсе не гигантский маршмеллоу, – прошептала Джинджер. – Она ела свою подушку!
Все ахнули. Кружек был почти в исступлении.
– Этого не случилось бы, если бы подушки всегда делали из маршмеллоу! – вскрикнул он, и все согласились, что это очень хорошая идея.
Потом рассказали ещё пару историй – о пиратах и о белке-призраке, которая искала жёлудь, – и вокруг костра воцарилась мёртвая тишина, как нередко бывает. И тут к костру подошёл Гвоздика Ганье.
– Что, страшилки рассказываете, а? – спросил он. – У меня для вас есть такая страшная история, что вы вообще не сможете уснуть, пока не разъедетесь отсюда по домам и не вернётесь в свои уютные кроваточки. И, что хуже всего, эта история – чистая правда!
Глаза у ребят стали размером с бильярдные шары. Трудно осуждать их за то, что они так разнервничались; в конце концов, единственное, что помогает выдержать все эти страшилки у костра, – то, что ты точно знаешь, что это всё не по-настоящему. А вот если тебе рассказывают что-то, что случилось на самом деле, – это уже совсем другое!
Ганье растолкал ребят и присел в кружок. Огонь костра освещал его круглое лицо, и казалось, словно на нём разыгралась гроза.
– То, что я вам расскажу, случилось не где-то далеко, а здесь, прямо в этом лагере, – сказал он низким, зловещим голосом. – Собственно, это происходит до сих пор, и вы сами – тоже часть истории!
Ребята застыли, не успев даже ахнуть.
– С лагерями такая штука, – начал он. – Одни лагеря хорошие, другие – плохие, а некоторые (например, вот этот!) про́кляты!
В этот момент все маршмеллоу, висящие на ветке Кружека, подтаяли и превратились в маленьких привидений. Липкие призраки жутко засмеялись.
– А-а-а-а! – вскрикнул Кружек и уронил ветку в огонь, но никто не обратил на это ни малейшего внимания.
Все слишком увлеклись историей Ганье.
– Всё началось давным-давно, – сказал вожатый. – Тогда лагерь Вопплер-Крик был, наверное, самым классным местом на всей карте этих островов. Да-да, этот лагерь был просто потрясным – а потом пришли
