. Границы между кабинетами чтения и литературными обществами (sociétés littéraires), число которых с середины XVIII века стремительно росло, были прозрачными. В работе немецких обществ чтения в центре также были общественное обхождение и общение. Первое немецкое общество чтения датируется 1760 годом, в последующие тридцать лет число вновь основанных обществ быстро увеличивается: по оценкам, в эту эпоху возникло более чем полтысячи подобных организаций
[47]. Как и в ложах, в них объединялись образованные элиты дворянства, чиновников, адвокатов, врачей, профессоров и духовенства. В эпоху, когда к читающей публике принадлежало в лучшем случае не более четверти населения, подобная социальная эксклюзивность вряд ли может удивлять. В больших купеческих городах, таких как Гамбург, Франкфурт или Лейпциг, в обществах чтения состоит также много торговцев и предпринимателей. Как и ложи, они умножались прежде всего на протестантском Севере и в центре Германии, ключевом регионе немецкого Просвещения.
Члены таких кружков и обществ были, как подчеркивал Роже Шартье, равны между собой вне зависимости от того, каким было их сословное положение; они стремились к взаимному воспитанию друг друга для более высокой степени цивилизованности, и они создали новое транснациональное социальное пространство, в котором могли циркулировать и обсуждаться тексты и идеи европейского Просвещения[48]. Это пространство охватывало все европейские страны, а частично и неевропейские колонии Британской империи. С середины до конца XVIII века разведанный европейцами мир покрыла едва ли реконструируемая ныне сеть обществ чтения, лож и клубов, а равно неформальных форм социального общения – таких, как кофейни и салоны, о которых еще пойдет речь[49].
Коммерция и рыночное общество никак не противоречили идеологии добродетели – скорее, они были тесно связаны разными способами с социальным общением. Масоны платили высокие членские взносы за свой патент, который также давал им возможность посещать в путешествиях ложи других городов и стран. Там они часто получали и возможность познакомиться с местным кругом общественности, что открывало, в частности, шансы для деловых контактов. Чужеземцы, а также религиозные меньшинства, получали в общении лож доступ к локальным элитам, как показывает пример гугенотов в Лейпциге[50]. Транснациональное распространение таких форм социального общения, как ложи, следовало также часто маршрутам торговли и путешествий. В большинстве случаев исходным пунктом был Лондон, оттуда путь вел или в Бостон, или в Амстердам, Бордо, или в Гамбург, Ригу, Санкт-Петербург.
