Искушение | страница 18



— За знакомство, Сережа?

— За знакомство.

Он выпил глотком ароматную жидкость, поперхнулся, и Вера Андреевна ловко сунула ему в рот кусочек лимона. Нарочно или нет, но при этом ущипнула его за губу.

Приноровившись к обстановке, Сергей огляделся. Комната как комната — не очень богато обставлена: сервант, книжные полки, на полу, правда, пушистый ярко-оранжевый ковер, наверное, дорогой. Сергей в этом не разбирался. Но никакой заморской роскоши тут не было и в помине, ничего интригующего.

— У вас двухкомнатная квартира? — деловито спросил Сергей.

— Трехкомнатная.

— Ага. Наверное, ваша спальня и детская, да? Дети ведь с вами живут?

— Они сейчас у бабушки, у моей мамы. Ты хотел их повидать?

— Да нет. Может, впоследствии. А сколько же лет вашим детям?

— Моим? Мальчику пять, а девочке три годика. Но они очень развитые, вам бы как раз нашлось, о чем поговорить.

Она быстро, ликуя, взглянула на Антона, который почему-то никак не мог донести до рта вилку с кусочком копченой колбасы, так и застыл с поднятой рукой. Сергей чувствовал себя легко, свободно. Он любовался ее светлым, аккуратно подкрашенным, с подведенными глазами лицом и блаженствовал. Антон все же разжевал и проглотил колбасу.

— А вы студент? — спросил он. — В каком институте учитесь?

— В техническом.

— Ну и как там?

— Да как везде. А вы кем работаете?

— Антон Вениаминович известный художник, Сережа. Я даже боюсь называть его фамилию.

— Называйте. Я ни одного художника не знаю. Кроме Репина.

— Вы не любите живопись? — поинтересовался Антон.

— Как-то недосуг было ею заниматься. Хотя я неплохо рисую. Мне кажется, по нашим временам это не очень серьезно. Художники, музыканты, писатели — вроде уже все сказано и написано.

— Вы так считаете? — художник искусно изобразил гримасу заинтересованности. — Мне, Верочка, действительно очень любопытно, как нынешняя образованная молодежь рассуждает об искусстве. Вы поясните, пожалуйста, вашу мысль, Сережа.

— Ну что, в самом деле. Какая может быть музыка после Баха, Бетховена, Шопена? И какая может быть живопись после титанов Возрождения или импрессионистов? Так, повторение пройденного на новом витке, смакование подробностей. Не более того. Да речь, в конечном счете, не об искусстве, а о возможностях реализации личности. Может ли самобытная личность достойно проявить себя в искусстве? Разумеется, нет.

— Почему?

Сергей удивился.

— Как почему? Это ясно — почему. Творчество предполагает полную свободу самовыражения, а искусство давно регламентировано. Оно просто способ исподтишка навязывать другим те или иные идеи. Что-то вроде наглядной агитации. Тот, кто умеет высказывать свои, а чаще чужие идеи достаточно оригинально, считается хорошим художником, его даже могут нынче признать великим. Надо только навешать побольше изящных погремушек, на свои творения. И не выпасть случайно из струи. В общем, все это скучно.