Ребус заставлял страдать и после смерти. Дитр боялся лечь рядом с чистой Виаллой, ведь внутри Виаллы – маленькая девочка, а внутри него, Дитра – обожжённое отражение, липкий паразит. Сообщив жене, что ему дурно, он отправился ночевать в кабинет к папке с материалами по делу Ребуса.
Тревожные сны наполнили его бездумную тишину. На Виалле горело платье, сгорало дотла в области живота. Живот плавился, а оттуда высыпался песок. Виалла улыбнулась, а из её рта посыпался песок. Песок всё сыпался, и голова её осела пустым кулем, а потом и она сама опала пустой шкуркой насекомого на горку песка.
– Не сомневайтесь, – говорила Круста, оттирая окровавленные руки о врачебную рубаху. – Я просто боялась.
Дитр проснулся в поту и с затёкшим боком. Свечи сразу же зажглись. Он так и не сходил в душ вчера. Пересилив ужас, Дитр заставил себя пройти в ванную. К счастью, зеркало показало ему рано поседевшего мужчину с серыми глазами и мягким вдумчивым лицом. Дитр подумал, что ему следует обратиться к врачу-душевнику, да так, чтобы никто не узнал – ведь для публики он героический эталон доблести и силы духа. Ему внезапно послышался ледяной, жутковатый смешок, который, вне всякого сомнения, принадлежал Ребусу, который узнал вдруг, что Дитр Парцес перепугался и хочет сходить к душевнику. Но это абсурд, сказал себе Дитр. Ребус никогда не смеялся, он много улыбался, но не смеялся никогда, по крайней мере, никто никогда не видел, как он смеялся или делал что-то похожее.
Он принял у привратника тележку с завтраком, отвез её в столовую и стал накрывать на стол, пока жена собиралась. Виалла расчесывала волосы, напевая песенку на гралейском, и Дитру сразу же вспомнилось из рассказов старших, как Префект Конфедерации (Дитр тогда еще не родился) заявил международному сборищу прессы, что Рофомм Ребус – исключительно проблема Конфедерации, не выходящая за её границы. На поддержку за рубежом, говорил Префект, у Рофомма не хватит сил. Кому он нужен, скажем, в Гралее? Через десять дней в Гралее был убит наследник Принципата, а охрана то ли была очарована и убеждена Ребусом, то ли под воздействием всемирного насилия над душами ничего не сделала. В любом случае, даже казнить удалось не всех, потому что Ребус устроил побег соратникам прямо из камеры, где своим каллиграфическим почерком учёного написал на стене и по-гралейски, и на варкском, общепринятом в Конфедерации: «Теперь я международная проблема». Он периодически возникал в Гралее и в последний раз расправился с целой сотней солдат-скалолазов, проходивших учения на границе с Акком. Он сидел на вершине и своим сильным, непонятно где поставленным голосом распевал «Родную высоту», аккомпанируя себе хлопками в оплавленные ладоши.
