– Я вас оставлю, – сказал душевник и удалился.
Друзья обнялись, хоть делали они это редко в силу характера обоих. Андра поняла, что он не знает, что произошло с его женой, но знает многое другое. «Всемирное время», – прочитала она корешок папки, которую изучал Дитр.
– К тебе приходила Бенидора? – сразу приступила к расспросу Андра.
– Такое могло быть, – слишком задумчиво даже для себя ответил Дитр. – Впрочем, я не склонен терять связей с телесной реальностью. Просто иногда я сплю. А он – нет.
Андра прошлась по его палате, поправила складку на расстеленном покрывале, передвинула чернильницу на центр канцелярской подставки. Раньше ее это успокаивало, но сейчас телесный беспорядок волновал чиновницу меньше всего. Дитр продолжал говорить:
– Он показывает мне сны – свои сны, воспоминания, просто страшные видения, которые берет из глубин моей души. Оно сплетается воедино и копошится как сольпужья свалка. Я вижу и свои сны – вперемежку с его. Я стараюсь не спать, как видишь, – Дитр горько усмехнулся. – Кто эта Бенидора, Андра? Кто она тебе?
– Она была подругой моей сестры, – тихо ответила Реа. – Они вместе учились на отделении изящной словесности.
– Была? Они поссорились? – Дитр говорил так, словно знал, что услышит в ответ, но уже давно замкнулся от своих чувств.
– Нет, она мертва, – ответила Андра. Увидев, с какой осмысленностью и спокойствием Дитр опустил голову, Андра посмела продолжить: – Виалла тоже мертва.
Дитр дышал размеренно, Андре даже почудилось, что с облегчением – словно узнал, что его родственник, долгое время страдавший от неизлечимой болезни, кончился в мире телесном. Впрочем, в каком-то смысле так и было.
– Ясно, – после недолгого молчания ответил друг. – Теперь ясно.
– Не хочешь услышать…
– Как? Было бы любопытно. Я же все-таки спал и не могу знать всего… Ребус всегда был очень изобретателен. Они мучились?
– Виалла – наверное, нет. Недолго, в любом случае. Бенидоре досталось, – Андра опустилась на кровать, пока друг занимал стул за письменным столом. Размеренное принятие горя передалось и ей. В конце концов, недаром же они стали друзьями.
Она рассказала ему все, что знала со слов Ралда. Бенидора вернулась от него, Дитра, странная. Сказала, что говорила с душевником, и даже передала им с Виаллой его слова. Она казалась отрешенной, как «особое закодированное животное для убийств, какие есть у банд или у диверсантов Доминиона». Так сказал Ралд, он видел таких животных. Сначала он не понял, кого она ему напоминает, а потом осознал. Он понял, что Бенидору прокляли – если угодно, закодировали как служебную тварь – когда он увидел, что она печатает не свои слова, а приговор Ребуса.
