, так что народное название префектуры по ее адресу — Гороховая, 2 — прилепилось и к Чрезвычайной комиссии и навсегда останется в русской истории.
ЧК на Гороховой возглавляет совет в составе полудюжины революционных фанатиков самого непримиримого толка. Именно за ними остается последнее слово в вопросе об участи заключенных. Рекомендации этому совету дают «следователи», в обязанности которых входит допрос обвиняемых, сбор улик и составление протоколов. Таким образом власть над жизнью арестованных находится в руках этих «следователей», поскольку именно они могут повернуть доказательства в ту или иную сторону по своему усмотрению.
Следователь следователю рознь. Встречаются среди них искренние и честные, хотя и демонические утописты, холодные, как сталь, жестокие, не запятнанные грязной корыстью, которые видят зарю пролетарской свободы только сквозь туман непролетарской крови. Такими людьми (и мужчинами, и женщинами) движет зловещее стремление отомстить за каждую несправедливость, действительную или мнимую, перенесенную ими в прошлом. Видя свое призвание в том, чтобы исполнить священную задачу по искоренению «контрреволюции», они порой могут быть вежливы и обходительны, даже благородны (хотя это встречается редко), но никогда не беспристрастны. Есть и другие следователи, просто продажные, готовые жертвовать любыми интересами пролетариата за мзду, которые видят в своей работе исключительно средство накопления денег путем получения взяток.
Ответственные посты в Чрезвычайной комиссии могут занимать только члены компартии. Однако сотрудники низшего звена — это наемные работники, часто иностранного происхождения, и многие из них раньше были агентами царской полиции. Последние, оставшись без работы из-за революции, свергнувшей царское самодержавие, были повторно завербованы большевиками в качестве специалистов и нашли для себя подходящее занятие — шпионаж, подслушивание и преследование недовольных или подозрительных рабочих, чем они занимались еще когда власть была в руках у царя, а не Ленина. Именно в силу этого факта русским рабочим практически невозможно организовать восстание против новых надсмотрщиков. Так возникло прозвище большевистского режима — «царизм наизнанку». О малейших признаках мятежа немедленно доносят в ЧК ее замаскированные под рабочих сексоты, затем зачинщиков «устраняют» с завода под предлогом перевода в другое место, и зачастую они пропадают без следа.
