— Вы к кому? — спросил он.
— К мистеру Маршу, — сказал я. — Вы не могли бы сказать мне номер его квартиры?
Я прекрасно знал номер, но видел по лицу человека, что чем меньше я знаю о Марше, тем лучше для меня.
— Марш арестован, — ответил человек, — а квартира его опечатана. Вы с ним знакомы?
Черт побери, подумал я, сейчас меня тоже арестуют, чтобы дознаться, зачем я сюда пришел! На миг у меня мелькнула мысль сунуть ему под нос мое состряпанное удостоверение и выдать себя за агента ЧК, но в таком случае мне полагалось бы знать об аресте Марша и все равно пришлось бы как-то объяснять причину своего прихода. Нет, так не годится. Я наскоро придумал благовидный предлог.
— Нет, я его не знаю, — ответил я. — В жизни с ним не встречался. Меня прислали отдать ему этот сверток. — Я показал пакет с моим багажом из носков, сухарей и платков. — Он пару дней назад оставил это в доме на Александровском. Я там служу в конторе. Отнесу назад.
Человек пристально смотрел меня.
— Так вы не знаете мистера Марша? — снова спросил он, медленно выговаривая слова.
— В жизни его не видел, — с выражением повторил я, придвигаясь к двери.
— Только лучше вам оставить посылку, — сказал он.
— Да-да, разумеется, — с готовностью согласился я, в то же время боясь, как бы мое облегчение от того, что все так мирно закончилось, не было слишком заметным.
Я передал ему сверток.
— Доброго дня, — любезно сказал я. — Я передам, что мистер Марш арестован.
Человек отошел от двери, все так же пристально глядя на меня, пока я выходил на улицу.
Взвинченный своей неудачей, я направился к больнице, где надеялся найти Мельникова. Упомянутая больница находилась в самом конце Каменноостровского проспекта, в части города, называемой Острова, так как она образована дельтой Невы. От дома Марша до нее было добрых четыре мили[9]. Я хотел было сесть на трамвай, но их ходило очень мало, и в них набивалось столько народу, что невозможно было пролезть. Люди гроздьями висели на подножках и даже на буферах. Итак, невзирая на усталость после ночного приключения, я отправился в путь пешком.
Мельников, по всей видимости, приходился родственником одному из врачей этой больницы, но там я его не нашел. Старушка в домике сказала, что он заходил как-то ночью и с тех пор не возвращался. Я уже начал думать, не случилось ли какой-то беды, хотя, несомненно, у него должно было быть еще несколько мест для ночевки, кроме этого. Оставалось только дождаться полудня и пойти в то подпольное кафе, о котором он мне говорил.
