Мы еще долго смеялись, а затем я, прочитав Лене Шибаевой начало своих записей в блокноте, услышал:
-- Как-то очень сухо у тебя получается.
-- Ничего, -- ответил я тогда, -- потом эти записи помогут мне написать полную летопись похода.
Похода!
Ничего себе, похода!
Когда же нас найдут?! Чего они там чешутся, друзья-спасатели!
Досадую и ругаюсь про себя. Злюсь, и это придает мне силы.
И вдруг... Истошный крик Шуркевича:
- Летит!!! Лети-и-и-ит!!!
"Что это с ним?" -- подумал я с тревогой.
Дело в том, что время от времени всем казалось, что летит вертолет, и мы долго стояли, задрав в небо головы. Но каждый раз оказывалось, что это -глюки. На Лешу зашикали, он обиделся и заполз в палатку.
И тут, не веря своим глазам, мы видим высоко-высоко над ущельем вертолет, а затем слышим и шум его винта.
- Вертоле-е-ет!!! -- радостно кричат все.
Я кидаюсь к костру и судорожно заваливаю его лапником.
- Да, хватит, хватит, -- останавливает меня Михалыч, когда мощное облако дыма поднялось над нашей террасой. Затем еловые ветки загорелись жарким пламенем.
Вертолет тем временем делает второй круг над ущельем. Потом улетает, ничего не сбросив. "Неужели они не поняли, что мы здесь?" -- раздумываю я. У Филиппова же сомнений на этот счет нет:
- Вы давайте, собирайте барахлишко, спасатели должны скоро подойти.
Все так и прыгают от радости, одна только Верка Хвоина стоит хмурая.
- Чего ты не радуешься? -- спрашивают ее.
- А где сейчас Мишка и Сереги? -- отвечает Верка.
- Да ладно тебе, Вера, дошли они, наверно, -- внушительно говорит ей Оля Черноверская.
- А эти, последние, только наверх выползли и дальше не пойдут, если вертолет увидели, - отмечает Филиппов.
На терраске явное оживление. Все копошатся, укладывая нехитрые вещички в рюкзаки. Подумав, выбрасываю прохудившиеся резиновые сапоги (зачем мне лишняя тяжесть?).
Аккуратно заворачиваю в шмотки кинокамеру, которая из-за отсутствия пленки так и не пригодилась, однако уцелела во время всех наших злоключений. Не найдя кинопленку в Новосибирске, надеялся купить ее по дороге. Бесполезно.
Филиппов снимал кинокамерой весь поход, но фильма мы так и не увидели. По словам Михалыча, вся лента после проявки оказалась испорченной.
Вот уже все в сборе. Лишь пустые палатки колышутся под весенним ветерком да котлы валяются у кострища.
Ждем. Солнце тем временем касается стены ущелья. Холодает. Все притихли в ожидании...
Между прочим, в Горно-Алтайске перед выходом Филиппов купил для маленького сына пузатую баночку-двухсотграммовку меда. Последние три дня миниатюрной ложечкой он нам по граммульке выдавал этот мед, и сейчас кто-то советует на всякий случай растянуть остатки, но Михалыч уверенно говорит:
