[40]
И только освободившись от своего бремени, он заметил присутствие Бастьена.
— Миллер, какого черта ты здесь делаешь в такое время?
— Привет, Котен. Дело о семейном насилии. Жду, чтобы хирурги вернули на место челюсть жертвы, она должна подать жалобу на своего муженька.
— Тебе следовало бы оставить это ночной службе, и я бы занялся.
— Звонок поступил в восемнадцать сорок пять. Я вместе с оперативниками участвовал в задержании мужа, успокоил жену и отвез их ребятишек к бабушке. А потом решил, что если уж начал, то доведу дело до конца.
— Ага, тебе, похоже, неохота домой, верно?
Бастьен уклонился от ответа.
— Мальчишка на носилках — твой?
— Ну да, — подтвердил Котен. — Черный малыш, изнасилованный в «Джунглях». А этот араб, уж не знаю, как он замешан, но это он доставил его к машине роты безопасности. Может, он его сутенер, а может, и насильник, с ними никогда не знаешь. Но, судя по разнице цвета кожи, точно не его отец. Как бы там ни было, будет у меня гражданским ответчиком[41]. Как только парнишку зашьют, отправится восвояси с ним под ручку.
Услышав столько несуразицы в одной фразе, Бастьен воздержался от комментариев. Сидящий напротив араб опустил глаза и сжал кулаки.
— А как насчет следствия?
— Насилие? Это для судебной полиции Кокеля. Но они не рискнут заняться этим всерьез.
— Понимаю. Хотя жаль, — с горечью заметил Бастьен.
— А что бы ты сделал, суперполицейский? Общий тест на ДНК для всех в «Джунглях»? Учитывая стоимость анализов, это расследование обойдется тебе в два миллиона евро, что в клочья порвет весь бюджет. Или, может, поищешь в лагере свидетеля? Я почти убежден, что все захотят поболтать с тобой. Они так доверяют фликам. Думаешь, мы поначалу не пытались? Знаешь, со сколькими подобными историями я сталкиваюсь в течение года? Две-три операции в неделю по причине разрыва анального отверстия у несовершеннолетних. Иногда эти ребятишки используют свою жопу, чтобы пересечь Африку. И чтобы пересечь Ла-Манш в сторону Англии тоже. Вот и живи с этим теперь.
Оборвав свой монолог, Котен отправился на поиски доктора, чтобы подвести итоги по делу маленькой жертвы, оставив молодого лейтенанта с арабом, про которого по-прежнему никто ничего не знал, кроме его реакции на жесткие слова Котена. Бастьен поднялся со стула, сунул в кофейный автомат несколько монет и, вернувшись на место, поставил на низкий столик два стаканчика.
— Кофе?
Мужчина поднял глаза и после короткого колебания утвердительно кивнул.
