Дежурившие той ночью у «Джунглей» бойцы из роты безопасности приглушили рацию, которая связывала их с командным пунктом. В любом случае, если что-то не так, они будут в первых рядах.
Бойцы дремали в глубине фургона, оставив сидящих впереди водителя и командира роты поболтать. Приоткрыв окно, те выкурили по сигаретке и продолжили беседу, вроде бы касающуюся кино.
— Знаешь, это как в фильмах ужаса, когда баба бежит по лесу, каждые три метра на что-то натыкаясь, а убийца спокойно и неспешно идет следом за ней.
— Не вижу связи.
— Да нет, подожди. Ладно, ей удается выбраться из лесу, и она видит какой-то домишко. Стучит в дверь, кричит, что ее сейчас зарежут, что ее преследует псих и все такое. Так вот, если хозяин не откроет, зрители же сочтут его мудаком? Нормально?
— Ну да… Неоказание помощи человеку в опасности. Но я по-прежнему не вижу связи.
— Связь в том, что мы делаем в точности то же самое. Все эти беженцы как будто спасаются от серийного убийцы, они стучатся в нашу дверь, а мы делаем вид, что не слышим.
— Согласен, только вот этих стучащихся десять тысяч. Если мы откроем этим, набегут десять тысяч других, потом еще.
— Да, понимаю, с точки зрения математики все так, но по-человечески… это как-то всегда стопорит…
Внимание командира роты, выбрасывающего сигарету в окно, привлекло какое-то движение снаружи.
— Зажги.
— Что?
— Фары, твою мать! Фары зажги!
Два пучка света пронзили сумерки, и в метре от капота фургона возник человек, обхвативший окровавленными руками потерявшего сознание ребенка.
Больничный комплекс в Кале
На стуле с потертой обивкой в белом коридоре хирургического отделения терпеливо сидел Бастьен Миллер, с сомнением глядя на оставленные на низком столике в комнате ожидания толстые журналы: некоторые из них относились еще к прошлому веку. Поверх высокой стопки лежала газета, с гордостью возвещавшая о победе «Синих»[39] на чемпионате мира по футболу 1998 года. В двойные распашные двери ударилась каталка, появились на бегу толкающие ее санитары. Колеса скрипнули на повороте, и каталка исчезла, унося тихонько плачущего черного малыша.
Следом за каталкой показался мужчина с оранжевой полицейской нарукавной повязкой. Бастьен сразу узнал капитана Котена — ночного дежурного в отделении полиции Кале. За ним следовал араб атлетического сложения с замашками бродяги. Пришедшие направились к комнате ожидания, и флик попытался сказать так, чтобы его поняли:
— You. Sit Here. Wait. Ok?
