Кот, который играл в слова | страница 9



— А не сможет ли фотограф снять в таком ракурсе, чтобы не было видно недостающих драпри?

Лай к принял было негодующий вид, но тут же передумали лишь покачал головой:

— Нет: вам придется охватить и окна. — Он пролистал всю картотеку и вдруг выхватил из неё одну карточку. — Вот дом, который мне хотелось бы видеть в журнале! Вы знаете Джорджа Вернига Тейта? Я отделал ему дом под французский ампир и встроил витрины для его коллекции нефрита.

— Кто этот Тейт? — спросил Квиллер. — Я ведь в этих краях недавно…

— Вы не знаете Тейтов? Это одно из старинных семейств, живущих в нижней части города, в этих псевдозамках в Тёплой Топи. Вы, конечно, знаете Тёплую Топь — это нечто исключительное. — Дизайнер сделал печальное лицо. — К несчастью, чем длиннее родословная клиента, тем медлительнее он платит по счетам.

— Тейты принадлежат к светскому обществу?

— Вообще-то да, но сейчас они живут тихо. Миссис Тейт нездоровится, как принято говорить в гостиных Теплой Топи.

— Как вы думаете, они позволят сделать несколько снимков?

— Старые миллионеры избегают рекламировать своё состояние, — сказал Лайк, — но в данном случае я, возможно, сумею их убедить.

Обсудили другие варианты, но и репортёр, и дизайнер сошлись на том. что дом Тейта подходит как нельзя лучше: известная фамилия, вычурный дизайн и, к вящему интересу обывателей, коллекция нефрита.

— Кроме того, — самодовольно улыбнувшись, сказал Лайк, — это единственная работа, в которой я обставил Сорбоннскую студию. Буду весьма доволен, увидев дом Тейта на обложке «Любезной обители».

— Если вам удастся договориться об интервью, пожалуйста, сразу позвоните, — сказал Квиллер, — Мы выпускаем первый номер в сжатые сроки. Я дам вам свой домашний телефон.

Он написал номер на «Дневном прибое» и встал, чтобы откланяться.

На прощание Дэвид Лайк искренне пожал ему руку:

— Удачи с новым журналом. И — могу ли я дать вам отеческий совет?

Квиллер с интересом уставился на «папашу», который был явно моложе его.

— Убедительно вас прошу, — с обаятельной улыбкой сказал Лайк, — никогда больше не называйте драпировки «драпри».

Квиллер вернулся на службу, взвешивая все «за» и «против» нового назначения и нежно подумывая о ленче в привычной обстановке пресс-клуба, цвет стен которого навевал воспоминания о недожаренной говяжьей вырезке.

На столе у него лежала записка — позвонить Фрэн Ангер. Он неохотно набрал её номер.

— Я потрудилась над вашим проектом, — сказала редакторша женского отдела, — и у меня есть для вас несколько наводок. Карандаш у вас наготове? Во-первых, есть загородный дом компании «Греческое возрождение», прекращенный в японский чайный домик. Потом — квартира в небоскребе со стенами и потолком, затянутыми коврами, и с аквариумом под стеклянным полом. И я знаю подход к владельцу умопомрачительной спальни, выдержанный в трёх оттенках чёрного, за исключением кровати из жёлтой латуни. Этого хватит, чтобы до отказа забить первый выпуск!