Дэвид Хеннесси проглотил последнюю устрицу, запил ужин стаканом молока и бросил взгляд на Рэмпарт-стрит. Было 15 октября 1890 года. Время приближалось к полуночи, и на улицы Нового Орлеана выпало уже с дюйм осадков, превратив сдобренные навозом грунтовые дороги города в грязную жижу и вынудив немногочисленных пешеходов, не побоявшихся вступить в схватку с погодой, снять ботинки и носки и закатать брюки до колен, чтобы добраться от одного набухшего влагой тротуара до другого. Поэтому он рад был увидеть, что гроза унялась, оставив после себя небольшой, но густой туман, круживший по улицам Французского квартала и спускавшийся к Миссисипи.
В свои тридцать два года Хеннесси был самым молодым начальником полиции в Соединенных Штатах и одним из самых известных. Он хорошо выглядел – газеты Нового Орлеана окрестили его «милашка Дэйв» – и был храбр настолько же, насколько практичен. Он был трезвенником в городе пьяниц и человеком, избежавшим трясины коррупции во властных структурах Нового Орлеана, сохранив цельность своей личности. Однако и у Хеннесси была своя темная сторона. Он производил аресты, нимало не беспокоясь о том, чтобы соблюсти процедуру. Он сыграл главную роль в создании атмосферы нездоровой разобщенности, компрометировавшей полицейское отделение города. Он был окружен фаворитами – друзьями, родственниками, союзниками, с которыми встречался в частном клубе, известном как «Красный свет», – и не испытывал недостатка во врагах. Несколько лет назад он, в то время начальник детективного отдела, вогнал одному из них пулю в лоб и получил спорный оправдательный приговор на процессе по делу об убийстве, утверждая, что это была самозащита.
Незадолго до того, в конце 1890 года, Хеннесси оказался втянутым в очередной опасный конфликт – ожесточенную стычку между двумя группировками сицилийцев в городских доках. В те дни водная граница Нового Орлеана почти полностью контролировалась бандами чернокожих и ирландских портовых грузчиков, которые боролись за самые выгодные контракты и оставляли себе лучшие рабочие места. Кучке итальянских подрядчиков оставалось препираться из-за мелочей, таких как разгрузка судов с фруктами, принадлежавших итальянцам и следовавших из Центральной Америки. Бо́льшая часть бизнеса находилась в руках судоходной компании «Макека[50] Бразерс», и около десяти лет Джозеф Макека заключал контракты с компанией, которой управляли четверо братьев Провенцано: Питер, Винсент, Джордж и Джо. В 1886 году, однако, на горизонте появилась конкурирующая фирма «Матранга энд Локашо». Тони и Чарльз Матранга выиграли несколько контрактов, предложив на торгах низкие цены, а двумя годами позже получили монополию на весь итальянский фруктовый бизнес.
