. Женщины трудились до седьмого пота в скудно освещенных помещениях, портя свое зрение неотрывным наблюдением за быстро движущейся иглой швейной машинки по девять часов в день кряду, или щипали перья для матрасов и подушек, зарабатывая болезни легких.
Временная работа такого типа была монотонной и низкооплачиваемой. Кроме того, она была до крайности ненадежной. Мужчин нанимали по договору, редко когда больше чем на неделю или две. Женщины работали на сдельной основе – склеивали конверты, из расчета три цента за тысячу штук, – и жили под постоянной угрозой того, что любое снижение производительности труда закончится увольнением. Непрерывный поток иммигрантов через остров Эллис означал, что конкуренция будет сопровождать даже самую низкооплачиваемую работу, и для многих итальянцев поколения Бернардо Террановы выходом было идти на работу к padrone, своего рода бригадиру, который немного говорил по-английски и поставлял по контракту дешевую рабочую силу различным предприятиям. Те, кому улыбалась удача, – люди с достатком, квалификацией или связями – получали помощь от друзей и родственников, успевших до этого поселиться в Соединенных Штатах. Почти наверняка именно так и поступили Терранова и Морелло. В 1893 году в Нью-Йорке уже существовали небольшие колонии корлеонцев, одна в Маленькой Италии и еще одна – в восточном Гарлеме, где в районе 107-й Ист-стрит формировался второй итальянский квартал. У Террановы был некоторый опыт в лепном деле, и, вероятнее всего, он и его пасынок получили временную работу по этой части.
Как ни старались мужчины в семье, вскоре стало очевидным, что этого недостаточно. Американская экономика, проседавшая с 1890 года, скатывалась в полномасштабную депрессию. Найти работу, даже временную, удавалось все реже; к лету в Нью-Йорке с ней стало совсем туго. Это был худший экономический кризис, с которым когда-либо сталкивались Соединенные Штаты. Великая экономическая паника 1893 года набирала обороты.
Паника 1893 года по своим последствиям напоминает Великую депрессию 1930-х. Золото обесценивалось, акции и паи резко упали в цене, тысячи фирм обанкротились, по крайней мере пятьсот банков потерпели крах: крайне неподходящее время, чтобы быть бедным иммигрантом в перепуганном Нью-Йорке. К декабрю без работы осталась как минимум четверть трудоспособного населения.
Морелло и Терранова провели тот ужасный год на Манхэттене. Как они выживали, неизвестно, но их положение было шатким. Даже с учетом того, что они получали помощь от других корлеонцев, у Террановы и Морелло были в общей сложности две жены и семеро детей, о которых требовалось заботиться; никто в семье не говорил по-английски; только один отпрыск достиг того возраста, в каком разрешалось работать, – Лючия, старшая из дочерей Террановы, которой в том году исполнилось семнадцать. Их сбережений и даже дохода от продажи личной собственности хватило бы ненадолго. Когда стало ясно, что экономика не скоро придет в себя, единственным реалистичным решением оставалось искать работу за пределами Нью-Йорка.
