Тяжело дыша, Вольский пытался прийти в себя. Он все еще до боли в пальцах сжимал циркуль, все еще слышал в ушах истеричный крик Геометра, но, постепенно выравнивая дыхание, успокаивался.
— Ну надо же…
— Не ожидала, не ожидала.
Володька вздрогнул. Он никак не мог привыкнуть к голосу зыбкой тени, которая обдавала мальчишку слабым теплом.
— Ты тоже здесь?
— А ты думал, я тебя одного отпущу по Теневой носиться? — голос был тихим и толику обиженным, как показалось Вольскому, и он ни за что не взялся бы определить, женский это голос или мужской.
— Да я как-то… — парнишка пожал плечами.
— Не подумал, я понимаю.
— И что дальше? — Володька обвел тоскливым взглядом детскую площадку, словно где-то на железных прутьях мог висеть ответ, не замеченный мальчиком сразу. Безнадежно.
— Вот и я хотела бы знать. Полагаться на Геометра нам нельзя, — тень отливала холодным алым.
— Ты вообще хоть что-нибудь понимаешь?
— В достаточной мере, чтобы подтолкнуть тебя к побегу.
— А ты не могла бы подтолкнуть себя ко мне, чтобы мы…
— Увы. Тут нужен чертеж.
— Чертеж? Как у Геометра? Так давай… — мальчишка схватил какую-то щепку и принялся рисовать кривую на песке.
— Нет-нет-нет, нам нужна бумага.
— Какая? — Володька с видимым сожалением отбросил свой «чертежный инструмент» и носком кроссовка стер косую линию.
— Особая. Только вот доберемся ли мы одни…
— Куда?
— К Китайцу.
— Это еще кто?
— Китаец.
— Ясно. — Вольский понял, что в Теневой на вопросы отвечать никто не любит. Однако его будто укачивало на теплых волнах, а часть волнения улеглась. Наверное, потому что Она рядом, подумал Володька.
— Для начала нам надо в «таверну».
— Ты что?! Они туда первыми рванут!
— Без Мана не доберемся, — задумчивый тон заставил Володьку нетерпеливо поерзать на скамейке. — Никак не доберемся. Позови его сюда.
— Я? Это как? — Вольский ошарашено смотрел в никуда.
— Душу его позови.
— Как?! Явись передо мной, как конь перед травой? — мальчишка хихикнул. Отчего-то подобный призыв казался ему очень даже подходящим. Более того, сказочная фразочка звонко отдавалась в пустой голове, зудела и настойчиво крутилась на языке. Вполне возможно, что она сработает. Чего только не бывает в этом странном мире… Однако душа едва ли не фыркнула и произнесла, словно диктуя очевидную истину:
— Не надо лошадей. Тебе циркуль на что?
— Так я пользоваться им не умею.
— По спирали вращай. Думай о конкретной душе. Обладатель явится в семидесяти процентах случаев.
Володька зажмурился, развернул циркуль и принялся думать о профессоре. Что он знал о нем? Фактически ничего. Снова и снова он представлял его грязный передник, насмешливое приветствие, возмущенный взгляд, обращенный на Геометра. Кто этот человек? Как оказался в Теневой? Почему задержался здесь? В ушах звенело, а циркуль, казалось, сам вращался в пальцах.
