— Дивно, расчудесно и просто изумительно! — Геометр внимательно выслушал рассказ, кивая, как водится, невпопад, поцокал языком, порылся в каких-то папках, выудил два листка, несколько секунд разглядывал их, а затем убрал обратно, будто вспомнив что-то куда более важное: — Чайку?
— Да, было бы хорошо.
Присоединившиеся к собранию не отказались от предложения, оба согревали ладони чашками с горячим чаем. Ман уселся прямо на пол, а Ёл устроился рядом с другом, изредка поглядывая то на парнишку, то на Геометра. Тот же мгновение смотрел на них, с умилением сложив ладони вместе, а затем снова уселся за стол, яростно высчитывая что-то, за несколько минут успев швырнуть в собравшихся тройкой сломанных карандашей. Мальчик только вздыхал. Ему ничего не оставалось, кроме как следить за горизонтом, подрагивающим рассветным теплом в раме окна, выходящего на лениво застывшую реку, черную, вязкую, и ждать еще до конца не понятного возвращения души. Пёс, словно расслабленный напитком, толкнул его в бок, выводя из пустой задумчивости:
— Ну как, вкусно?
— Угу.
— Ты совсем скис, — Володька поднял взгляд на Хранителя. Мальчик не взялся бы судить о том, каким был цвет глаз молодого человека напротив. Они казались то голубыми, то зелеными, то ярко-синими, то карими, как будто Пёс выбирал, каким ему быть. Вольский поежился, задавая очередной вопрос:
— Так это моя душа разговаривала тут с вами?
— Она, — ответ был похож на тяжкий вздох.
— А почему она просто ко мне не вернется? — Володька моргнул и всё же взглянул на тень, хранящую молчание, но дающую о себе знать теплыми касаниями к сердцу. Интересно, все это чувствуют или только он?
— Потому что душа без тела — только тень, кусочек энергии, она не может принимать самостоятельных решений почти никогда, — Пёс устало потянулся. — Вообще-то твоя особо отличилась в этом смысле, а обычно только сливаясь с телом, она преобразует свою энергию в действия. Ты без нее еще можешь, а вот она без тебя — нет. Почему, ты думаешь, тут так неспокойно?
— Неспокойно? — судя по взгляду Пса, Вольский задал идиотский вопрос.
— Ах да, ты же не слышишь. Но тут душ без тела очень много. И все они хотят, чтобы Геометр скорее вычертил им пути и отпустил — им подавай применение своей энергии. А Геометр что, Геометр старается, но он один почти, не считая меня да Мана. Не успевает, — доверительный шепот сквозил почти сыновними нотками, сменяющимися возмущением. — Да и особо выдающиеся попадаются. Все у них есть, живи в теле хоть сто лет, так ведь нет! Выкаблучиваются!
