– Пневматическая винтовка? Господи Иисусе. Я думала, что беспокоиться об оружии надо было в Ноттингеме, но никак не здесь.
Я промокаю голову Ригли. Второй раз за три дня мне приходится смывать с кого-то кровь.
– Угу, – бормочет Фло.
– Вы видели, кто стрелял?
– Нет, было слишком далеко.
Мне хочется ей возразить. Я мало что знаю о пневматическом оружии, но мне кажется, с дальностью стрельбы там не очень.
– Нужно обратиться в полицию.
– Это была случайность.
– Откуда ты знаешь? Тебя могли убить. Вас обоих могли убить.
– Ой-ой, – стонет Ригли.
Я слишком сильно нажимаю на рану, промокая кровь. Не то чтобы я винила его в том, что произошло. Если и виноват, то не во всем.
– Извини.
Я бросаю окровавленную тряпку на раковину. Рана неглубокая, но на голове они всегда дико кровоточат. Из ванны наверху я уже принесла аптечку. Я накладываю на рану «Савлон»[8] и наклеиваю на голову Ригли два больших пластыря. Приподнимаю его подбородок, разглядывая свою работу. Вообще-то он очень привлекательный паренек. Интересно, из-за чего все эти странные подергивания. Какое-то неврологическое заболевание?
– Вот так. Думаю, пока сойдет.
– Спасибо, преподобная. Я вам очень признателен. Моя мама восприняла бы все это не так спокойно, как вы.
Я молча смотрю на него.
– Спокойно? Я не отношусь к этому спокойно. Я совершенно не спокойна. – Я оборачиваюсь к Фло. – Какой-то лунатик бродит по окрестностям и палит куда попало из пневмата. Вы оба могли погибнуть. Сколько еще раз мне это повторить?
– Мы в порядке, – нетерпеливо говорит Фло.
– Дело не в этом.
Я беру со стола «Никон». Его объектив полностью уничтожен. Пуля застряла в задней части фотоаппарата, образовав в металле небольшой бугорок.
– Взгляни на это. Еще несколько миллиметров, и пуля попала бы тебе в сердце.
Мне становится дурно от одних этих слов.
– Мам, не драматизируй.
– Я не драматизирую.
– Он не целился мне в сердце. Он целился в фотоаппарат.
– Он? Ты сказала, что вы не знаете идиота, который в тебя выстрелил.
– Мы и не знаем. Я сказала «он» просто так, фигурально.
Я беспомощно смотрю на обоих. Явно шифруются. Но разве можно вытянуть что-то из подростков? Иногда лучше играть долгую партию. Я могла бы чем-то пригрозить Фло. Запретить ей выходить из дома, смотреть телевизор, пользоваться Интернетом (если бы он у нас был). Но если она не захочет мне рассказать, я ничего от нее не добьюсь.
Нам всем есть что скрывать. Особенно подросткам. У меня самой было множество секретов от матери. И несмотря на все издевательства с ее стороны, она ни разу меня не расколола.
