– Зато верит эта молодая женщина. Она верит в это безусловно. Она в отчаянии и потому обратилась к нам за помощью. Должны ли мы ей отказать?
– Нет, разумеется, нет.
– Джек, дело не в том, во что верим или не верим мы. В это верит она, а человеческий мозг – это очень мощная штука.
– Разве мы не подпитаем ее заблуждения?
– Ты молишься Господу, когда тебе бывает трудно?
– Да.
– Хотя ты понимаешь, что вряд ли Он станет бросать все свои дела ради того, чтобы решить твою проблему?
Я хмыкнула в знак согласия.
– Но это тебя утешает?
– Да.
– Наша работа состоит в проведении ритуала экзорцизма. Независимо от того, насколько реальны демоны, экзорцизм ее утешит. Наша юная леди поверит в то, что демон ушел и ее квартира очистилась. Господь восторжествовал. В какой-то мере вера служит как плацебо. Если ты веришь в то, что она работает, она сработает.
– Пожалуй, – неуверенно согласилась я.
Он подмигнул:
– Отлично. А теперь поехали изгонять злых духов.
Я чувствую, как мною овладевает грусть. Блейк умер пять лет назад. Время… Если вдуматься, это страшная вещь. Я тушу сигарету и возвращаюсь в кухню. Коробка из подвала стоит на столе. Я вынимаю из нее магнитофон и без особой надежды нажимаю на кнопку воспроизведения. Как и ожидалось, ничего не происходит. Я его переворачиваю. Винтики на крышке для батареек покрыты ржавчиной. Я снова пытаюсь извлечь кассету, но тщетно. Крышку заело, и, похоже, кассета застряла внутри.
Ладно. Я шарю по ящикам в поисках отвертки или ручки. Наконец нахожу искомое в пластиковой коробке, которую, кажется, окрестила «Ключи». Ключей в коробке нет. Вместо них там лежат скрепки, офисный пластилин, прищепки для одежды, старые наушники, и под всем этим – маленькая серебристая отвертка. Я торжествующе выуживаю ее и пытаюсь выковырять кассету. Мне удается ее приподнять, она внезапно выскакивает наружу… и лопается.
– Проклятье!
Я все еще смотрю на сломанную кассету, пытаясь вспомнить, как ее можно починить – склеить скотчем? – когда входная дверь хлопает с такой силой, что крохотный домик подпрыгивает на месте. Я поспешно роняю кассету и магнитофон обратно в коробку, ставлю ее на пол и ногой заталкиваю под стол.
Оборачиваюсь. В дверном проеме стоит Фло, одной рукой обхватив тощего паренька, лицо которого залито кровью. Ее волосы растрепаны, а «Никон» у нее на шее разбит.
Она смотрит на меня и выдавливает из себя слова, которые неизбежно вселяют ужас в сердце каждого родителя.
– Мама, не сердись.
