Зло подшутила судьба, но не выкинула из жизни. С того дня он перешел жить в курень. В зальной просторной комнате стояли цветы, на окнах колыхались белые занавески; на полу — веточки чабреца. Было прохладно, тихо. Пахло щами, хмелинами. Казалось, вовсе нет войны.
— Я тебе костыль смастерила, — похвалилась хозяйка и подала суковатую, расщепленную надвое палку.
Варвара остригла Игната, бритвой соседа он побрился сам. А когда умылся, Варвара взглянула на своего постояльца, прошептала, округлив глаза от радостного удивления:
— Вот ты какой красивый, острожник, — прижалась к Игнату и жадно стала целовать его впалые бледные щеки. А потом бросилась в зал, упала на постель, уткнулась в подушку, сдерживая рыдания.
Назарьев, крепко ухватившись за костыль, оторопело глядел на хозяйку. Небось жениха вспомнила?
А ночью она долго ворочалась в постели в зале, взбивала подушки, вздыхала шумно. А потом кошкою скакнула в переднюю к Игнату. Упругой грудью толкнула и грудь, задрожала всем телом, горячо задышала в лицо Игнату.
— Ты прости… прости… Я рядом с тобою… Измучилась, истосковалась… — крепкими руками обвила шею.
Шептала в полночь:
— Все годочки мои я тебя ждала. Во сне видала — тебя. Как хорошо, что встретились мы… Хорошо-о…
Он мало-помалу начал ходить по двору. Глядел поверх низких яблонь и груш на немую степь, на блеклые бугорки за левадами. «А хутор наш там где-то, — определил Игнат по солнцу, — за бугром. Как теперь там отец и мать?» Пелагею вспомнил: «Выглядывает теперь из-за плетня, поджидает. Служивых выспрашивает: не видал, не слыхал?.. Ничего, обождет».
Варвара, как за дитем малым, ходила за Игнатом. Едва он оступался, как она тут же подставляла свое крепкое плечо, обнимала, будто ненамеренно, хохотала звонко, не оглядываясь на дворы соседей, не боясь пересудов. Игнат начал побаиваться ее ласки — жадной, исступленной. «Либо хочет, чтобы я насовсем остался?» — думал Игнат. Как-то за столом сказал шутливо:
— Вот ты меня в курень пустила, ешь со мною за одним столом и пьешь из одной кружки, а я — старовер.
— Чудно. — Варя усмехнулась. — Мне держать ответ на том свете. Теперь, похоже, все веры поравняют. А для меня — лишь бы человек по душе был. — И спросила: — Может, Советская власть в городах будет, а мы как жили, так и будем жить?
— Поживем — увидим.
Иногда Варвара, прослыхав про то, что в хутор ночью заявился казак-хуторянин, уходила прознать про своих, Возвращалась угрюмая.
— Ничего про наших не слыхать. Вроде бы в войско к Деникину пошли.
