Буддизм в русской литературе конца XIX – начала XX века: идеи и реминисценции | страница 41
Зеленый цвет, цвет живого и растительного, в самой легенде получает сложную трактовку. Юной Кара-Нингиль, живущей после Голодной степи в Девичьем городе, рядом с цветущим, потонувшим в садах Зеленым городом, этот город кажется манящим чудом. Но когда, ставшая ценою многих смертей (кроме жестокого Узун-хана было убито сто ханских сыновей) ханшей, Кара-Нингиль решает объехать ханские сады, о которых ходили волшебные сказки, то все цветы вянут на ее глазах. Главная героиня – красавица Кара-Нингиль словно убивает всё вокруг себя: «Цветы не выносят моего присутствия, потому что из-за меня столько пролито крови.» И даже добрые дела Кара-Нингиль не помогали. И неслучайно гибли цветы. Не только жизнь Узун-хана и его сыновей забрала молодая ханша. Впоследствии гибнут и преданный ей Джучи-Катэм, и его юная дочь. Гибнет всё, что соприкасается с этой гордой красивой женщиной. И только на месте гибели самой Кара-Нингиль вырастают чудесные цветы, названные людьми «слёзы царицы».
Если говорить об идеях и образах, близких буддийскому мироощущению, то, вероятно, образ мудреца Байгыр-хан отражает сущность и относительность метаний человеческих, что близко как идеям Шопенгауэра, так и пониманию индивидуальности спасения человека в буддизме: «Наши несчастья только велики для нас самих, а если смотреть на них издали, то делаются все меньше и меньше. Был Узун-хан, была Кара-Нингиль, теперь Аланча-хан, а после него кто-нибудь другой. Труднее всего быть царем для самого себя, и бояться нужно тоже одного себя»[186].
Один из ведущих мотивов этой легенды – это мотив любви. Однако ни одного из героев любовь не делает счастливым. О любви рассуждает жестокий и похотливый Узун-хана, обращаясь к своим придворным: «Справедливо ли если один человек возьмет себе тысячу молодых и красивых женщин?.. Теперь я стар и хочу исправиться. Мое сердце оставалось холодно, потому что они не могли найти именно той девушки, которая сделала бы меня счастливым»[187]. Хан изображен писателем-Сибиряком крайне отрицательно: «.сгорбленный желтый старик, у которого. страшно тряслась голова», «гнилая кукла», «полусгнивший старик»[188]. Противоречивы чувства и в целом образ первого ханского советника Джучи-Котэма, который, казалось бы, только и думает о том, как угодить хану, несмотря на то, что жестокость хана, который «обесчестил его мать, отнял жену и опозорил дочь»