— Всегда помни, что в твоих жилах течет благородная кровь Озеровых и Неверовых. Наши предки всегда с гордостью и честью служили и императору нашему, Петру Алексеевичу, и государыням. Посему завещаю тебе жить и поступать по чести, как велит совесть. Я с детства учила тебя этому. Я благословляю тебя, дитя мое. Вшей драгоценный сапфир в корсет того платья, что на тебе, пока не вернулся Сергей, да побыстрее. Никто не должен знать, что у тебя есть этот древний оберег. Он стоит целое состояние, и его могут украсть. Ни твой отец, ни брат не знают об этом кулоне, потому что я многие годы хранила тайну о его существовании…
Кирилл Петрович Озеров в черном напудренном парике, темно-коричневом камзоле, угрюмый, без кровинки на лице сидел в своем любимом кресле и покуривал трубку. Анна Андреевна находилась рядом с ним на диванчике и все вздыхала, стеная о том, как несправедлива судьба. Слуги уже выносили вещи на улицу, и два экипажа стояли наготове. Ждали только Сергея. Но его все не было.
Чувствуя свою вину за то, что теперь происходило, Машенька нервно комкала платочек, стоя у окна, и следила за улицей. Обернувшись на приятную музыку каминных часов, девушка отметила, как пробило одиннадцать вечера. Одетая в строгое темно-синее платье, Маша тяжко вздыхала, думая о том, что из-за ее неосмотрительности и безумного поступка вся семья оказалась в опасности. То и дело проводя пальцами по корсету, девушка невольно нащупывала небольшую выпуклость слева, чуть ниже груди, в том месте, где был вшит сапфир. На ощупь было трудно догадаться, что в лифе что-то есть.
В тяжелые, напряженные минуты ожидания Машенька думала о том, что только вечером смогла передать с посыльным записку Чемесову, и наверняка ответ от него принесут лишь утром, когда она будет уже в дороге. В своем письме молодому человеку она порывисто описала, что императрице стало известно обо всем, из-за этого Маша и ее семья вынуждены были так скоро уехать. Девушка просила Григория найти ее позже. Стоя у окна, она вспоминала события той ночи, когда призналась Григорию в тягости, когда он отдал ей опасную коробку, из-за которой все они нынче оказались под ударом. И отчего-то сейчас она отчетливо ощущала, что совершила большую ошибку. Но ведь она так хотела помочь своему любимому и оттого решилась на это душегубство.
Неожиданно двор наполнился звонким цокотом копыт, и девушка, оторвавшись от своих тягостных дум, заметила всадника, который, быстро спешившись, едва ли не взлетел по ступенькам крыльца.
