— Я не куплюсь на эту хрень, — произносит он. — Ты слишком напряжен. Выглядишь так, словно годами накопленное «ничего» сейчас тебя разорвет, парень.
Я стискиваю зубы и смотрю на него.
Он откидывается на подушку и закрывает глаза.
— Можешь выговориться сейчас, пока я еще здесь и цепляюсь за жизнь. Потому что, поверь мне, тебе не полегчает, если будешь орать на кучу земли и кусок камня. Только почувствуешь себя идиотом, тратя нервы и сотрясая воздух из-за проклятого призрака. — Его глаза вновь открыты, но глядят в потолок. Хмурое выражение искажает его болезненное лицо. — Они не могут тебя слышать. Не важно, как сильно будешь орать, и даже если они будут тебя преследовать, никогда не смогут тебя услышать.
Я хмурю брови и смотрю на сломленного мужчину перед собой. Я думал, он говорит про дедушку, но теперь все стало ясно. И впервые за многие годы я чувствую к своему отцу нечто отличное от ненависти.
— Ты говоришь о маме, да? — Мой голос тихий, словно я боюсь прервать то, что происходит в его измученном разуме.
Подняв голову с подушки, он бросает на меня взгляд, а потом снова обращает его к беззвучному телевизору. Он стискивает челюсть и произносит:
— Дай мне это услышать. Расскажи, каким я был ужасным отцом и как сильно ты меня ненавидишь. Расскажи, какой я бесполезный кусок дерьма, и что я не заслуживал даже дышать одним воздухом с твоей матерью, не говоря уже о женитьбе.
Он делает паузу в своей тираде и смотрит на меня. Усмехнувшись, он бормочет:
— Что, думал, я этого не знаю? Думаешь, я не говорил себе те же фразы каждый день последние пятнадцать проклятых лет?
Я пожимаю плечами и со всей честностью отвечаю:
— Я не думаю о тебе и твоем раскаянии. Я даже не был уверен, что тебя это беспокоит.
Уверен, что мои слова причинили ему боль, но я не собираюсь извиняться за правду.
— Конечно, беспокоит. Твоя мать — лучшее, что случалось со мной, а я худшее, что случалось с ней. Я подвел ее и подвел вас с Блейком. Уйти было единственным вариантом…
— А как насчет того, чтобы перестать пить? Или для тебя это слишком трудно, черт подери?
Я сжимаю кулаки и отвожу взгляд в сторону, потому что даже вид его проклятого лица выводит меня из себя. Я ненавижу его. И ненавижу то, что он с нами сделал, но больше всего меня бесит, как сильно я на него похож. У меня с ним ничего общего.
— Я перестал пить.
Я снова поднимаю на него взгляд.
— Я уехал на реабилитацию. — Он опускает глаза, как будто стыдясь. — Твоя мама сказала, что бросит меня, если я этого не сделаю.
