— Итак, какая проблема у тебя с математикой? — спрашивает он, быстро глянув на меня.
Я тихо смеюсь.
— Не думаю, что у меня с ней всего одна проблема.
Широкая улыбка появляется у него на лице.
— Я встречал много людей, у которых не было проблем с математикой. Думаю, здесь дело в самом явлении математики.
— В явлении математики? — переспрашиваю я.
— Да. Просто подумай, когда у тебя начались проблемы с ней?
— Эм, где-то в седьмом классе, я думаю. Когда буквы, цифры и уравнения появлялись одновременно.
Он кивает.
— Наверное, ты просто отгородилась от неё. Она пугала тебя, и ты установила ментальную стену. Ты сама для себя усложняешь её.
Невольно хмурюсь.
— Не думаю, что это так.
— Тогда что ты думаешь?
Я замолкаю и задумываюсь на секунду.
— Мне просто трудно понять её. Она невероятно запутана. Такое чувство, что мозг сворачивается каждый раз, когда я пытаюсь решись что-то.
— Видишь? Это я и имею в виду. Подумай об этом. Так как ты не страдаешь никаким видом умственного расстройства, то уверен, что твой мозг не сворачивается от одного вида уравнения, — шутит он. — Думаю, она тебя просто пугает. Ты уже послала импульс своему мозгу, что ты не сможешь понять математику, что провоцирует мозг на потерю концентрации, отвлечение, ты просто сдаёшься, ещё даже не попробовав. Математика — это не то, что ты не в состоянии делать, пока сама не убедишь себя, что неспособна на это. — Он посылает мне ободряющую улыбку.
— Возможно, вы правы.
— Я точно прав, — кивая, произносит он. — То же самое было у меня с английским. Я ненавидел читать. И писать ненавидел настолько, что сам убедил себя в том, что просто не могу это делать. Я не хотел делать это, пока на самом деле не начал верить, что способен на подобное.
— Кажется, в этом есть смысл, — отвечаю я, заметив, что мы подъезжаем к нашему старому дому. Должно быть, он забыл, что я больше не живу рядом. — Эм, мы переехали.
Он морщит лицо и осознание отпечатывается на лице мужчины.
— Оу, да. Помню, Гвен что-то такое говорила.
Я пытаюсь проглотить смятение, застрявшее в горле и игнорирую вспышку симпатии к его выражению лица. Могу представить, что он слышал. Миссис Скотт милая, и я никогда не считала её злобной или сплетницей, но всё в Мэдисоне знают, что когда ты переезжаешь куда-то, кроме Форс Стрит, — это переезд вниз по социальной лестнице. После всей кутерьмы с разводом отчима и мамы из-за того, что она спала с его братом, даже если ты святой, то не можешь просто так забыть подобную историю.
