Надо ли говорить, что физрука, мягко говоря, недолюбливали. Когда Чужому надоело регулярное и вовсе не шутейное подтрунивание физрука над ним и его одноклассниками, он решил его проучить. Улучив момент, когда они с физруком ненадолго оказались с глазу на глаз (а случилось это на верхней площадке спального корпуса), Чужой устроил спектакль. Верхняя площадка располагалась на высоте трех этажей, и на этом основывался его план. Физрук стал злить Чужого, упражняясь в остроумии, придумывал ему новые клички — словом, вел себя безобразно. Чужой выдержал паузу, сделал вид, что разозлился, а потом подменил реальность иллюзией. И на глазах ошарашенного физрука выпрыгнул в окно. Оставшись на самом деле рядом с ним незамеченным, он наблюдал, как физрук боязливо выглянул в окно, увидел внизу неподвижное тело и крадучись ретировался.
Когда на следующий день физрук лицом к лицу столкнулся со своей «жертвой», целой и невредимой, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он просто сделал вид, что ничего не произошло. Однако задирать Чужого перестал. А через неделю скоропостижно уволился.
Здоровье Чужого год от года ухудшалось. Уже к концу обучения по программе средней школы он пересел в инвалидную коляску и был помещен в пансионат для таких же, какой, одиноких и больных людей…
— Собственно, на этом моя биография заканчивается, — чуть помолчав, сказал Чужой. — Расскажу лишь еще об одном случае. Когда я уже пробыл в пансионате около пяти лет, к нам ночным сторожем устроился нелюдимый и замкнутый человек. В нем я узнал нашего интернатского физрука. Вот тогда-то начались мои настоящие мучения. Однажды ночью он зашел ко мне и принялся выведывать то, что не давало ему покоя все это время. Именно поэтому он пришел работать в пансионат. Сначала я хотел обмануть его, но он сразу предупредил, что в таком случае тут же сообщит о моих способностях «куда следует», и вместо более-менее спокойной жизни я проведу остаток лет под наблюдением военных и медицинских специалистов, увешанный датчиками и обвитый проводами.
Лицо Чужого исказилось, как от боли. Он поерзал в кресле, помассировал виски и продолжил:
— Простите, это весьма неприятные воспоминания, но я бы хотел избавиться от них, так что вам придется немного потерпеть… К тому же, как вы, вероятно, догадываетесь, мой мозг в данный момент занят не только беседой с вами.
Виктор нервно сглотнул: он представил, что сейчас происходит в медицинском отсеке, вернее в смотровой, но только крепче сжал кулаки на коленях. Чужой, как видно, был в курсе всех его переживаний. Он закончил массаж и устало улыбнулся:
