— Да не переживайте, Виктор. Все будет неплохо, никто не пострадает, уверяю вас. Потерпите еще немного… Так вот. Перспектива, нарисованная экс-физруком, мне не понравилась, и я спросил, что ему, собственно, надо. Он потребовал, чтобы в каждую ночь его дежурства я создавал для него виртуальную реальность. Сторожка находилась довольно близко от моей комнаты — он все продумал, — и потому это было вполне осуществимо. Он предупредил, чтобы я не вздумал вилять и уклоняться, и сообщил, что заготовил письмо, где все подробно изложено для тех, кому будет интересно общение со мной… В общем, я согласился. Чего только этот мерзавец не заказывал! К тому времени я умел весьма неплохо подменять реальность, чем и пользовался в разумных пределах для своих надобностей в стенах пансионата. Персонал и пациенты ничего не замечали. Чтобы испытать галлюцинации, им совсем не обязательно было сидеть или лежать. Я научился ловко корректировать то, что они видели, чувствовали и слышали, что называется, прямо на ходу. Швов между реальностью и иллюзией никто не замечал, и это стало предметом моей гордости. Не смотрите на меня так, Виктор. Я ни над кем не издевался, ни к чему плохому никого не склонял. Например, когда у нас завелся повар-несун, я быстро отучил его воровать. Помог одной сестричке обратить на себя внимание доктора, к которому она неровно дышала. У них завязался роман, из которого, правда, ничего не вышло… В общем, все было мирно до тех пор, пока в пансионате не появился бывший физрук. Он лежал в своей сторожке, а я моделировал для него ту или иную галлюцинацию. Побывал он и суперагентом 007, и Бэтменом, и еще черт знает кем. Он даже приносил мне для ознакомления фильмы, где бы он, так сказать, желал оказаться. Потом он осмелел и стал заказывать сексуальные оргии.
Чужой брезгливо скривился и чуть не плюнул с досады.
— Я забыл, что такое спокойная жизнь, — продолжил он. — Днем кое-как отдыхал, а по ночам ставил спектакли для своего мучителя. Это становилось невыносимым. Я пытался покопаться в его голове, чтобы найти то, что он заготовил на меня для «компетентных органов», но ничего не обнаружил. Возможно, он просто взял меня на испуг. И тогда я решился…
Чужой подъехал к столу главного врача, который продолжал крепко спать, налил себе из графина воды и выпил. Потом вернулся к своему повествованию.
— Его нашли утром с отрезанным членом и выпущенными кишками. Ко мне приходили люди в форме. Сначала в форме, потом в штатском. На квартире физрука они нашли тетрадь, в которой он коряво и непоследовательно изобличал меня как злого гения и чародея. Мне показали эту тетрадь — смрадный пасквиль маньяка и доносчика. Он изложил все, что знал обо мне, включая наше знакомство и тот злосчастный эпизод в интернате, после которого уволился. Я рассказал свою версию. Сообщил, как изощренно издевался этот человек над воспитанниками интерната и как я умело срежиссировал тог прыжок из окна, не упомянув, конечно, о гипнотической иллюзии. Я отверг все обвинения этой мрази, и следователи оставили меня в покое, уверившись, что бывший физрук — глубоко больной психически человек. К тому же я был прикован к инвалидному креслу и столь умело разделать своего обвинителя не смог бы физически. Разумеется, это сделал он сам под действием моего гипноза. И это был гипноз смертельно измученного. человека.
