Разумеется, распространявшиеся о нем слухи были полны противоречий, и всем, за исключением самих свидетелей, казались выдумками. Решение пришло само собой: добровольцы, сбившись в группу для храбрости, предложили ему продемонстрировать парочку своих умений, дабы в них больше никто не сомневался. Чужой испросил неделю для подготовки, и в один субботний вечер, когда в интернате остался только дежурный воспитатель, призвал десяток самых рьяных искателей истины в спортзал, ключ от которого был заранее умыкнут «заговорщиками». К тому времени искусство Чужого достигло высокого уровня, но еще не было таким совершенным, как ему хотелось. Однако он все тщательно продумал и, когда спортзал был замкнут на ключ, усадил всех любопытных в круг, в центре которого встал сам и начал представление.
Участникам представления казалось, что он вызывал их поочередно на импровизированный ринг для поединка. На одном он демонстрировал навыки борьбы самбо, на другом — приемы каратэ. С кем-то боролся в классическом стиле, кого-то одолел в споре по отжиманию от пола на одной руке. Когда состязания иссякли, он повторил для всех свои самые скандальные трюки: глотал жаб и змей, вспыхивал, подобно факелу, и тут же гас, а напоследок провел продолжительный и невероятно красивый показательный бой с тенью во всех известных ему стилях.
Надо ли говорить, что все это происходило лишь в воображении зрителей, которые даже не двинулись со своих мест в этом зачарованном круге. Зато Чужой стал поистине всеобщим кумиром. Им восхищались, быть его другом каждый считал большой честью. Это была крупная победа Чужого, однако не все пошло гладко. Всем посвященным в его тайну он наказал не говорить никому из преподавателей о его фантастических способностях, что, разумеется, выполнено не было. От остатков юношеской наивности Чужому еще предстояло избавиться.
Преподаватели, наслушавшиеся всевозможного интернатского фольклора, недорого оценили новый миф, за исключением физрука (даже в интернате для детей с физическими отклонениями был таковой). Однажды на уроке физкультуры он предложил Чужому продемонстрировать что-нибудь из своих способностей и умений, но тот категорически отказался, дав понять, что это небылицы. Физрук был не дурак и отлично понял, что ему морочат голову вовсе не мифами, а как раз отказом продемонстрировать нечто, явно имеющее место в действительности. Раз за разом он дразнил Чужого, чтобы вывести его из себя, но тот держался стоически. Хотя физрук и не был дураком, но поиздеваться над своими обделенными судьбой подопечными любил и часто практиковал это на своих занятиях. Его излюбленным обращением к ним было: «Милые уродцы!» Для каждого воспитанника у него были клички: Дохлый Енот, Каракатица, Самоделкин-с-замыканием и так далее. Колясочников, которые у него, естественно, не занимались, он называл луноходами и гонщиками. А Чужого звал Головастиком.
