Уплотнение границ | страница 50



.

Кузьма Вешинкин родился в 1912 году в семье крестьян-бедняков. После прохождения обязательной воинской службы в 1934–1937 годах он, по его словам, «изъявил желание остатся по жизнино в рядах Красной Армии в погран войсках» (орфография подлинника)[212]. Окончив школу младшего командного состава в Киеве, Вешинкин был назначен заместителем начальника, а затем начальником погранзаставы на Пруте. В июне 1941 года в возрасте 29 лет он будет доблестно защищать свой участок против тех, кого он называет «нимецко-румынскими бандитами».

Что касается ровесника революции Владимира Самсонова, он тоже был выходцем из семьи бедняков. По его словам, на границу его привела судьба, точнее Сталин: «В начале 1938 года по указу лично т. Сталина был произведен набор для закрытия границы на большевистский замок». Его автобиография кажется самой сталинистской из трех: его преданность вождю принимает конкретную форму жертвы. Будучи комсомольцем, агитатором и редактором стенгазеты, он в составе Каменец-Подольского погранотряда участвовал в захвате Восточной Польши, а затем в возрасте 23 лет был переведен на финскую границу, где в жаркой схватке пожертвовал рукой, чтобы продолжить бой[213].


1939–1940 годы: триумф революционно-патриотического корпуса

В сентябре 1939 года границы начали меняться. Это стало одним из результатов секретных протоколов, подписанных Москвой и Берлином. Польша была стерта с карты Европы, а у нацистской Германии и Советского Союза появилась общая граница. Одним из самых ярких образов, возникших в сентябре 1939 года, был красноармеец, целующий белорусского крестьянина, стоя перед пограничным столбом, под словами Сталина: «Наша армия есть армия освобождения трудящихся» (ил. 3). Этот приготовленный заранее плакат предназначался для расклейки в деревнях Восточной Польши, которые считались в Москве белорусскими. Он служил иллюстрацией официальной версии, которая объясняла вступление Красной армии в Польшу «задачей содействовать восставшим рабочим и крестьянам Белоруссии ‹…› в свержении ига помещиков и капиталистов и не допустить захвата территории Западной Белоруссии Германией»[214].

Те же объяснения предлагались и на польско-украинской границе. К октябрю 1939 года новые европейские рубежи СССР располагались на 240 км западнее, чем раньше. Благодаря этому захвату, представляемому как полуреволюционное, полупатриотическое завоевание, пограничники оказывались в роли героев, способных расширять пределы родины. Они изображались за выкапыванием старых столбов и демаркацией новой линии границы