— Удивляюсь я твоей политичности, дядя Петр. Третью неделю ты меня обхаживаешь, как старик молодку, в воровские свои сети заманиваешь. Да только не надо меня заманивать! Я сам давно все обдумал и решил. Хочу быть не мелким воришкой, а настоящим, уважаемым вором. Таким, как ты. И хочу, чтобы ты меня всему научил. За половину этой моей добычи. Так по-честному будет?
И наклонился над столом, разделяя каждую кучку еще на две части. Успел подумать, что, окажись Камчатка человеком бессовестным и бесчестным, тут бы ему, Ване-дуране, и конец бы пришел. Тюкнул бы его друг и учитель малым кистенем или иным каким карманным орудием по черепушке, а голи кабацкие за полушку закопали бы воришку-неудачника прямо на месте. Нет, упустил Камчатка мгновение, теперь все будет хорошо, по-Ванькиному.
— Легкая у тебя рука, Ванюша, и котелок на плечах твоих варит, — проговорил наконец Камчатка. — Поучу я тебя и воровскому ремеслу, и языку воровскому, и в воровском обществе правильному и безопасному обхождению. Только вот грабить тебя, ученика и компаньона своего будущего, не желаю.
Теперь Камчатка отодвинул все монеты к Ваньке, а в свою сторону — все филагьевские драгоценности.
— Я эфти цацки толкну барыге, и половину в деньгах тебе возверну. Так будет правильно. А два талера за приют и покровительство — славному вору московскому Хвосту!
И, выбрав пару золотых, швырнул через костер в сторону спящего старика. Тот, словно бы и не глядя, поймал сперва одну монету, спустил ее себе в рукав и той же рукою, у самой уже земли — вторую.
— Как рассветет, мы с тобой, Ванюша, разбежимся: я пойду в Данилов монастырь, там у меня барыга душу свою жадную спасает, а ты прогуляйся в Китай-город, просто погуляй, не тащи ничего, понял? Зайди в Панский ряд, купи себе одежки, как у купчика, не скупись, а для поповской однорядки, чтобы туда ее положить, купи себе сумку наплечную — вот как у меня, самая мода нынче! Как начнет смеркаться, ты должен постучать в ворота ко Стешке, вот так, — и Камчатка взял два камешка и постучал хитрым манером.
— А где эта Стешка? Девка она, что ли, твоя?
Спящий Хвост загоготал, а Камчатка усмехнулся и пояснил, что девкой Стопку разве что Хвост помнит, ибо пребывала она в девичестве не менее полусотни лет тому назад, а сейчас держит для воров малину, и рассказал, как найти ее халупу над Неглинной.
— Скажешь, что от меня. Встретимся ввечеру и тогда уж отпразднуем начало твоего ученичества, чем Бог пошлет. Тебе пошлет Бог — по летам твоим и за деньги твои — легкого ренского вина, мне, полетам моим и по вкусу моему, винца доброго церковного, кагору.
