Но это было не все. Спустя неделю после того вечера он неожиданно получил из дому страшную телеграмму; «Приезжай, с отцом беда»,— сообщала мать.
Пашка застал отца еще живым, но сына тот уже не узнавал. У него был перебит позвоночник. Спасая ребенка, по недосмотру выбежавшего на дорогу, он бросил машину в кювет, на большой скорости врезался в дерево и перевернулся...
Пашке казалось, что солнце перестало светить, что все вокруг погрузилось в непроглядный мрак.
Через несколько дней после похорон отца он приехал в университет и забрал документы.
Бусы Нимфе передали его товарищи по курсу. Больше он ее не видел...
На следующий год Пашка Корицкий подал заявление в пехотное училище.
4
Вероника Живулькина так ни разу и не задумалась над вопросом: куда же исчез тот стеснительный парень, собравший на полу ее бусы? У нее были свои заботы — и немалые. Она выходила замуж за журналиста Жореса Ляховского.
Ляховский иногда наведывался к ним со старшим братом Вероники Славкой, который недавно окончил журфак и уже работал в газете. Вероника очень спокойно относилась к посещениям молодого человека, хотя он ей сразу понравился. Правда, ее почему-то настораживала его чрезмерная галантность, предупредительность, умение к месту и не к месту говорить комплименты. Она не привыкла к этому. Ее родители в отношениях между собою были простыми, сердечными, говорили всегда то, что думали, особенно мать. Она любила сама поговорить, умела и другого послушать.
Вероника знала: характером она больше похожа на мать — такая же экзальтированная и впечатлительная, с частой сменой настроений. И тем не менее душою больше тянулась к отцу. И в горе, и в радости он был спокоен, уравновешен, никогда не суетился, не впадал в панику. Возможно, потому, что работал бухгалтером, отец был рационалистом, человеком трезвого рассудка. Мать же портняжничала и больше всего на свете любила читать. Эта любовь, очевидно, передалась и дочери. Вероника тоже не могла жить без книг, потому и пошла учиться на филфак.
Даже брат Славик избрал журналистику, хотя в школе его больше влекла математика.
Теперь у Славы уже была семья, все вместе ютились в двухкомнатной квартире. Теснота, разумеется, подчас сказывалась на их настроении, взаимоотношениях. Мать часто была задумчива, и Вероника, возвращаясь с занятий, нередко замечала, что у нее заплаканные глаза.
Когда Вероника стала студенткой, мать немного ожила, повеселела, однако тревога за завтрашний день, за кусок хлеба, очевидно, по-прежнему не давала ей покоя. Появление в доме нового человека со странным именем Жорес, которого Славик чаще называл просто Жоркой, кое-что изменило в их жизни, разделило семью надвое.
