Белая дама отвечала:
Всесильный чародей объял
Весь мир своею мощью:
Орла над грудой горных скал
И горлиц в темной роще.
В людских сердцах свою игру
Ведет властитель строгий:
От блага к злу, от зла к добру
В лачуге и в чертоге.
— Не говори так загадочно, — взмолился юноша, краснея до того, что его лицо, шея и руки побагровели, — дай мне яснее понять твои слова.
Дух продолжал:
Твоим сердцем завладел
Образ Мэри Эвенел!
Гордеца берет досада
От презрительного взгляда.
Да, мечтою ты объят
Встать к могучим, к мудрым в ряд!
Жребии низкий отвергая,
Все забавы забывая,
В стан бойцов ты хочешь встать:
Счастье взять иль жизнь отдать!
Сердце ты свое спроси-ка,
И оно в тоске великой
Скажет: «Вечный твой удел -
Образ Мэри Эвенел!»
— Скажи же мне тогда, — отвечал Хэлберт, в то время как краска по-прежнему заливала ему щеки, — скажи, ты, открывшая мне то, в чем я до сей поры сам не смел себе признаться, как мне объяснить ей мои чувства, как мне сообщить ей о моей любви?
Белая дама отвечала:
Не спрашивай меня,
Не разрешу сомнений я!
Мы созерцаем терпеливо
Страстей приливы и отливы,
Всех чувств блистательный парад…
Так северным сияньем взгляд
Пленен, когда лучи сияют
И в небе радугой играют,
И оторваться — силы нет!
Но словно лед полярный свет.
— Но ведь твоя собственная судьба, — возразил ей Хэлберт, — если только люди не ошибаются, тесно связана с судьбою смертных?
Видение отвечало:
Таинственные узы наше племя
Связуют с поколением людей.
Звезда взошла над домом Эвенелов,
Когда нормандец Ульрик в первый раз
Себе присвоил, принял это имя.
И вот звезда, в зените засияв,
Роняет вниз слезу росы алмазной,
И падает она сюда, в ручей…
И Дух возник из этого потока:
Он сроком жизни с домом Эвенелов
И с царственной звездой навеки связан.
— Говори же яснее, — молвил молодой Глендининг, — я совсем перестал тебя понимать. Скажи мне, что связало твою судьбу с домом Эвенелов? И прежде всего открой мне, какой рок преследует этот дом?
Белая дама отвечала:
Взгляни на пояс мой, на нить златую!
Она легчайшей паутинки тоньше -
Когда бы не заклятие на ней,
Она б мой белый плащ не обвивала.
Сперва была она тяжелой цепью,
Какою мог быть скован и Самсон,
Пока его коварно не остригли.
Но эта цепь все тоньше становилась
С падением величья Эвенелов…
Когда же нить истертая порвется,
В стихиях мира вновь я растворюсь.
Не задавай ты мне вопросов больше,
Мне звезды запрещают отвечать!
— Ты умеешь читать по звездам? И можешь сказать мне, что будет с моей любовью, если ты не в силах ей помочь?
