— Остановитесь, сэр! — крикнул Бакло. — Я не какой-нибудь политический агент вроде капитана Крайгенгельта, который так дорожит своей жизнью, что боится рисковать ею ради чести. Я Фрэнк Хейстон из Бакло. Всякий, кто нанесет мне оскорбление действием или словом, жестом или взглядом, должен дать мне удовлетворение — Отлично, мистер Хейстон из Бакло, — ответил Рэвенсвуд очень спокойным и равнодушным тоном, — но я не имел с вами ссоры и не желаю ее иметь…
Наши дороги, не только теперь, но и вообще, лежат в разных направлениях, и я не вижу причин для столкновений.
— Не видите? — запальчиво воскликнул Бакло. — Зато я вижу, черт возьми: вы назвали нас интриганами и авантюристами.
— Выражайтесь точнее, мистер Бакло: эти слова относились только к вашему собутыльнику, и согласитесь, что он их заслуживает.
— Ну и что же, сэр? Он находился в моем обществе, а никто не смеет
— прав он или не прав — оскорблять моего приятеля при мне.
— В таком случае, мистер Хейстон, — возразил Рэвенсвуд с прежним хладнокровием, — вам следует быть строже в выборе приятелей; боюсь, что в роли их заступника вы не оберетесь хлопот. Послушайтесь доброго совета: поезжайте-ка домой да выспитесь хорошенько. Завтра вы посмотрите на это дело спокойнее.
— Ну нет, сэр, вы не за того меня принимаете.
От меня вы не отделаетесь вашим надменным тоном и мудрыми советами. Ко всему прочему, вы назвали меня шалым сорванцом и, если хотите кончить дело миром, извольте взять свои слова назад.
— Говоря по чести, вряд ли я это сделаю, если вы не измените своего поведения и не покажете мне, что я ошибался.
— Ах так, сэр, — вскипел Бакло. — Весьма сожалею, но, при всем моем уважении к вам, я требую, чтобы вы либо немедленно извинились передо мной за ваши дерзости и взяли их назад, либо назначайте время и место.
— В этом нет необходимости, — ответил Рэвенсвуд. — Я сделал все от меня зависящее, чтобы избежать ссоры, но если вы настаиваете, то это поле не хуже любого другого.
— Так долой с лошади и обнажайте шпагу! — воскликнул Бакло, первый подавая тому пример. — Я всегда думал и говорил, что вы молодец, и мне не хотелось бы менять свое мнение.
— Я не собираюсь давать вам повод к этому, сэр, — ответил Рэвенсвуд, соскакивая с лошади и принимая оборонительное положение.
Шпаги тотчас скрестились, и поединок начался.
Бакло, заядлый дуэлянт, владевший шпагой с удивительной ловкостью и проворством, повел бой с большим жаром. Но на этот раз его искусство ему не помогло: раздраженный холодным и презрительным обращением Рэвенсвуда, в особенности тем, что тот не сразу принял его вызов, он, не умея сдержать нетерпение, бросился на противника с неосмотрительной горячностью. Рэвенсвуд, не менее искусно владевший шпагой, но обладавший большей выдержкой, только защищался и даже не пожелал воспользоваться несколькими промахами не в меру горячившегося врага.
