Я так и стоял с открытым ртом. Щукин задернул плотную занавеску на стекле и выключил динамик.
— Вот как вам это, Геннадий Иванович? — спросил он с вызовом. — Я вам специально решил показать.
Я молчал.
— Можете разговаривать, оттуда нас не видно и не слышно. Там идет своя работа, у нас своя.
Я молчал.
— Чтоб вы понимали, — сказал Щукин с заметным раздражением. — Это совсем не детектор лжи, как думают у вас в управлении. Теперь вы убедились?
Я кивнул.
— Из вас не будет супер-следователя, Геннадий Иванович. Вы будете слышать только такое, — он указал глазами на занавеску, за которой снова двигались тени.
Я молчал.
— Вы понимаете, что ваше управление хочет отчитаться об экспериментах и выбрало, кого не жалко, вдруг будет толк? Но я вам говорю: это не то, что вам обещали. Вы не станете телепатом и не научитесь читать мысли подозреваемых. Мне надо, чтоб вы хорошо это понимали прежде, чем мы начнем. Вы понимаете?
— Так точно, — вспомнил я наконец нужные слова.
— Ну садитесь, надевайте, — Щукин махнул рукой, и теперь я заметил в углу кресло, похожее на стоматологическое, а на нем лежал шлем, смахивавший на мотоциклетный. — Ну что стоите? Надевайте. Процедура займет час.
— А что за процедура? — спросил я.
— Вы что, не подписали секретный допуск и не читали материал? — удивился Щукин. — Мы будем перешивать вашу нейросеть. Введем в артерию раствор магнитоконденсата, он безвредный, и направленными импульсами сконденсируем в нужных местах электрошунты. Чтобы вы понимали — компьютер прошьет в вашем мозгу полмиллиона связей новой нейросетки.
Все прошло на удивление легко — я чувствовал только легкое покалывание.
— Ну вот и всё, — сказал Щукин, снимая с меня шлем и разглядывая пестрые графики на своем дисплее. — 97 процентов прошивки, очень хороший результат. Голова не кружится?
— Никак нет, — ответил я. — Немного.
— Пройдет, — уверил Щукин. — В смысле, голова. Нейросеть не пройдет никогда, скоро она включится в работу, привыкайте. Жду вас с завтрашнего дня на тесты.
Вскоре я уже сдавал пластиковую карту в бюро пропусков на первом этаже.
— Можете идти, Геннадий Иванович, — процедил военный.
И в этот раз мне явно почудилось, что он добавил одними губами: «сука ты такая».
Я написал сообщение Генке «все норм» и поехал на работу.
