Дейл признался, что не был удивлен: сестра сообщила ему о приезде племянника за несколько дней, чтобы он успел спрятать то, что она бы не одобрила. И в течение этих двух дней он начал немного сомневаться. Он бродил по комнатам, отмечая чистоту и порядок в них; он наслаждался умиротворенностью своей квартиры, собственной свободой передвигаться по ней, возвращаться домой с работы и видеть, что всё лежит на своих местах.
– И вот я представлял, – сказал он, – что здесь постоянно будет кто-то еще, кто-то, с кем нужно будет говорить и после кого нужно будет убирать, кто-то, за кого я буду, в общем-то, нести ответственность, потому что в шестнадцать лет ты всё еще ребенок, а этот ребенок еще и никогда в своей жизни не бывал за пределами крошечной шотландской деревни; ну, в общем, ты понимаешь, о чем я, – сказал Дейл. – Я, должно быть, сошел с ума, думал я, раз отказываюсь от всего этого.
Я спросила, сбылись ли какие-то из этих страхов, и на время он замолчал. Я смотрела на него в зеркало: его руки были скрещены на животе, который едва заметно проступал на его волчьем теле.
Конечно, вначале, сказал он, у них были некоторые проблемы. Ему пришлось научить племянника делать всё так, как ему нравится, – никто не может научиться таким вещам сразу. Он и сам прекрасно знал это по новеньким сотрудникам салона. Нужно время, сказал он, время и системный подход. Но прошло уже два месяца, и теперь они притерлись друг к другу. Мальчик устроился помощником механика; у него появились друзья, и время от времени он даже ходит вместе с Дейлом в клуб.
– Когда мне не лень отложить трубочку и тапки, – сказал Дейл, – и вытащить себя за дверь. Совместная жизнь, – продолжил он, – уже совсем не то, что жизнь в одиночку. Ты теряешь что-то и не знаешь, обретешь ли снова. Однажды он уедет от меня, и мне уже приходила в голову мысль, что я, наверное, буду скучать по нему, мне будет казаться, что без него в квартире пусто, хотя раньше я жил в ней один. Возможно, я не был готов отказаться от стольких вещей, – сказал он. – Но невозможно не впустить людей, когда они хотят зайти, и невозможно спросить у них, что они дадут тебе взамен.
Он направился к стойке регистрации, чтобы взять телефон, и я посмотрела на мальчика в кресле позади меня, чьи растрепанные темные волосы были теперь коротко подстрижены. Он часто умоляюще поглядывал в сторону мамы, но та продолжала увлеченно читать книгу.
– Выходит красиво, – обратилась ко мне Сэмми. – Есть какой-то особенный повод?
