Он опустил кисточку в миску, аккуратно обмакивая ее в коричневую пасту.
– Там был один парень, – сказал он. – Я не знал его. Он сидел и делал на моем маленьком столике аккуратные дорожки. Внезапно мне стало его жаль. Не знаю, что именно вызвало жалость, – сказал Дейл. – Этот бедолага уже потерял все волосы.
Он снял зажим, освободив еще несколько прядей, и начал наносить краску. Я наблюдала за тем, как он ровными движениями распределяет ее по волосам. Он начал у корней, и чем дальше он продвигался, тем более точными и аккуратными становились его движения, будто он научился противостоять искушению сосредотачивать все усилия в начале.
– У него было такое смешное, одутловатое, маленькое лицо, – сказал Дейл, делая паузу и задерживая кисть в воздухе. – Должно быть, всё произошло из-за того, что он лысый и у него забавное лицо. Я подумал тогда, что этот чувак выглядит как ребенок. Почему ребенок сидит на моем диване и нюхает кокаин? И как только я увидел эту картину именно так, я уже не мог остановиться. Я вдруг начал во всех них видеть детей. Как будто я был под кислотой, – сказал он, макая кисточку в содержимое миски. – Если я правильно помню тот момент.
Сэмми начала осторожно подстригать волосы мальчика ножницами.
– Чем ты увлекаешься? – спросила она его.
Он слегка пожал плечами, с его лица не сходила загадочная улыбка.
– Футболом? – спросила она. – Или, может, как это там называется, – «Иксбоксом»? Всем мальчикам он нравится. Ты играешь в приставку с друзьями?
Мальчик опять пожал плечами.
Все, конечно, подумали, что он совсем не в себе, раз решил остаться дома, когда остальные едут в клуб, продолжил Дейл. Ему пришлось притвориться, что он плохо себя чувствует. Когда-то его пугала перспектива провести Новый год дома в одиночестве, но в тот момент он хотел как можно быстрее отделаться от них. Он вдруг почувствовал, что видит их насквозь. Во время своего пути в Дамаск он понял, что люди в его гостиной не взрослые, а дети-переростки.
– Я говорю это не снисходительно, – сказал он.
– Моя дочка – твоя ровесница, – сказала Сэмми мальчику в соседнем кресле. – Сколько тебе, одиннадцать или двенадцать?
Мальчик не ответил.
– На вид вы одного возраста, – сказала Сэмми. – Моя дочь и ее подружки обсуждают сейчас только макияж и мальчиков. Казалось бы, еще слишком рано, но их невозможно остановить. С девочками проблема в том, – продолжила она, – что у них не так много разных хобби, как у мальчиков. Им особо нечего делать. Они сидят и болтают, пока мальчики играют в футбол. Ты не поверишь, – сказала она, – какие сложные у них уже отношения. Это всё их разговоры. Если бы они больше бегали на улице, у них оставалось бы меньше времени на интриги. – Она крутилась вокруг него, всё еще подстригая ему волосы: – Девочки могут быть довольно противными, да?
