– Нет, может, – сказала Генриетта, всхлипывая. – Ты даже никогда не упоминала его имени.
– Какая разница, кто он? – сказала Гэби. – Он тебе никто.
– Он мой папа, – повторила Генриетта.
– Он твой отец, – сказала Биргит. – Он твой биологический отец.
– Ты никогда даже не упоминала его имени, – сказала Генриетта.
– Джейми твой отец, милая, – сказала Элоиз. – Он знает тебя с того времени, как ты была крошечным младенцем.
– Нет, – сказала Генриетта. – Он не мой отец.
– Папа – это тот, кто знает тебя, – сказала Элоиз. – Тот, кто знает тебя и любит.
– Я даже никогда не видела его, – сказала Генриетта. – Я даже не знаю, как он выглядит.
– Он не твой папа, – сказала Гэби, ставя на этом точку. Она сидела и смотрела на свой бокал с торжествующим и сердитым видом, а Генриетта плакала напротив.
Все притихли. Другие взрослые неловко молчали. По всем детским лицам за столом текли слезы. Но окаменевшая от боли рыжеволосая девочка выглядела такой несчастной, что я почувствовала, что должна обратиться к ней. Услышав звук моего голоса, она слегка повернула голову и пристально посмотрела на меня.
– Да, – ответила она, – я хочу с ним встретиться. А он хочет со мной встретиться?
Я сказала, что не знаю. Она обернулась к своей маме.
– Он хочет со мной встретиться?
– Я думаю, да, – горько сказала Гэби. – Мне нужно будет спросить его.
Я услышала, что в моей сумке зазвонил телефон, и встала, чтобы ответить. Сперва на другом конце молчали. Я услышала какой-то шорох, а потом отдаленный грохот. Я спросила, кто это. Раздался тихий всхлип. Кто это, спросила я. Наконец мой младший сын заговорил. Это я, сказал он. Он звонит по стационарному телефону – на мобильном села батарея. Они с братом подрались, сказал он. Они ссорились весь вечер и не могли остановиться. У него царапины по всем рукам и ссадина на лице. Из нее идет кровь, всхлипнул он, и еще они сломали пару вещей в доме. Папа будет очень зол. Я спросила, где папа. Я не знаю, сказал он навзрыд. Но его здесь нет. Уже поздно, сказала я. Вы должны быть в кроватях. Снова послышался шорох, и затем телефон куда-то отбросили. Я слышала, как они дерутся. Крики и стоны сначала отдалялись, а затем снова становились ближе. Я ждала, пока кто-нибудь из них возьмет телефон. Я крикнула в трубку. Наконец мой старший сын ответил. Что? – спросил он решительно. Я не знаю, сказал он, когда я спросила, где их отец. Его нет весь вечер. Это не твоя вина, сказала я, но тебе придется разрешить вашу проблему. Он тоже начал плакать. Я долго говорила с ним по телефону. Закончив, я вернулась к столу. Дети и рыжеволосая девочка ушли. Гэби и Биргит разговаривали. Лоуренс сидел, облокотившись о спинку стула, и с озабоченным лицом крутил в пальцах ножку бокала. Некоторые свечи догорели. Уже совсем непроницаемый туман давил на окна. Я поняла, что никто из нас не сможет сейчас уехать из дома Лоуренса, даже если очень захочет или если будет необходимо.
