— Лейтенант Фомичев, капитан бота «Фортуна», ваше императорское величество!
Достаточно зрелый, лет тридцати пяти моряк, с задубелым обветренным навечно лицом, сделал шаг вперед и отвесил поклон, сняв шляпу. За ним шагнул и второй офицер, моложе лет на семь, но по виду такой же бывалый «морской волк» — прижал шляпу к груди и поклонился. Голос был с ощутимым остзейским акцентом
— Унтер-лейтенант Розен, государь!
«А ведь представился мне без «фона». Немец? Или швед? На русской службе и тех, и других всегда хватало», — Никритин внимательно посмотрен на спокойные лица моряков и спросил:
— С чем прибыли, господа?
— Послужить тебе верой и правдой, государь! Оттого и прорвались с боем вверх по реке!
Моряки снова склонились перед ним, но Иван Антонович уловил главное в их коротком ответе, а потому терять понапрасну время не стал, а начал дотошно спрашивать:
— Где состоялась баталия? Кто там сражался и с кем ваш бот вел бой? Каковы потери? Что вы еще видели?
— Ниже по течению, верст десять от крепости. Где луг большой и деревенька стоит, не знаю, как она называется. Там для переправы через Неву, по дороге от норда, лейб-гвардии Семеновский полк подошел, стал грузиться на баркасы и барки, их от Петербурга нагнали. И как только к противоположному берегу подходить стали первые суда, по ним сразу пушки от сараев палить стали, и солдаты из фузей стрельбу начали. Я когда близ берега проходил на боте, то ничего не заметил, настолько все было хорошо скрыто! потери гвардейцам тяжкие учинили — две барки утопили, одну повредили — на берег выбросилась. Семеновцев в атаке в реку опрокинули и там штыками перекололи — собственными глазами видел.
«Засада Миниху удалась — сразу сказал, что для переправы там самое лучшее место. Что ж — первая виктория есть, если не считать избиения конногвардейцев у крепостных стен», — пронеслась радостная мысль, но Иван Антонович продолжил слушать моряка.
— Вот здесь мы и сговорились с экипажем — подняли паруса и пошли к Шлиссельбургу. Бот «Рафаил» нас преследовал недолго, стреляли, но не попали — мыслю, не хотели с нами воевать, но и от присяги императрицы отказаться страшно — вся гвардия идет сюда, пыль на дорогах столбом стоит. А по реке флот к утру припожалует, в силе изрядной.
— Так, а вот с этого места поподробнее, лейтенант! Сколько гвардии из столицы вышло, то хорошо знаю — вся! А вот кто корабли ведет, сколько вымпелов в эскадре и пушек?
— Ведет эскадру сам адмирал Талызин. Флагманом бомбардирский корабль «Самсон» о 14 пушках, из них две мортиры по пять пудов и столько же гаубиц по три пуда — при обстреле крепости самые опасные будут, государь. Остальные пушки в шесть фунтов, угрозы для стен от них не исходит. Есть еще старый фрегат «Парис» о 32-х пушках — в 12 и 6 фунтов. Две яхты, гукор, пара ботов неопасны — пушки стоят разные, до дюжины — в шесть, четыре и три фунта. Но идут три транспорта, на них взяты осадные пушки, гаубицы и мортиры, всяческий припас к ним еще загружен. Сколько не знаю, но каждый примет в трюм до дюжины стволов с лафетами.
