Первый поход Щ-216 оказался неудачным. Она не просто не добилась успеха, а упустила свой шанс на победу из-за неправильных действий Карбовского. Вот как вспоминал об этом Иосселиани:
«Командир смотрел в перископ минут десять, но никаких команд не подавал. Подводная лодка шла прежним курсом и с прежней скоростью. Курс же наш был таков, что если бы дымы принадлежали конвою, то с каждой минутой мы все больше и больше упускали бы возможность атаковать врага. Я отчетливо видел это по карте и шепотом сообщил Ивану Акимовичу (комиссар подлодки. – М. М.).
– Надо бы доложить ему, – ответил он, – но… с его самолюбием прямо беда… Как бы хуже не было.
– Я тоже так думаю, – согласился я с комиссаром, – может быть хуже.
Вербовский обладал одним крупным недостатком: он считал, что никто из подчиненных не способен подсказать ему что-либо дельное.
– Однако, – Станкеев будто читал мои мысли, – сейчас не до шуток. Доложи командиру свои расчеты.
– Есть, – с готовностью ответил я и обратился к Вербовскому: – Товарищ командир, следует ложиться на курс двести восемьдесят градусов. В противном случае, если конвой идет вблизи берега, мы можем к моменту его визуального открытия оказаться вне предельного угла атаки.
– Молчать! – раздалось в ответ. – Не мешайте работать!
– Я только доложил свои расчеты, товарищ командир!
– Ваша обязанность – иметь расчеты наготове! Когда потребуется, вас спросят!
– В мои обязанности входит также докладывать свои соображения командиру, – обиделся я.
– Молчать! – повторил Вербовский, не отрываясь от перископа. – Еще одно слово, и я вас выгоню из отсека.
– Есть! – недовольно буркнул я, глянув на озадаченного Станкеева.
В отсеке водворилось молчание.
Паузу прервал Вербовский, вдруг обнаруживший фашистский конвой. Он произносил данные о движении врага с таким волнением, что я с трудом улавливал смысл его слов. И тут мне стало ясно, что возможность атаки упущена вследствие неправильного предварительного маневрирования.
– Мы находимся за предельным углом атаки, – немедленно доложил я командиру, – следует лечь на боевой курс и попытаться…
Вербовский оборвал меня и приказал рулевому ложиться на совершенно другой курс, решив, видимо, уточнить данные о конвое, хотя времени для этого явно не оставалось.
– Так атаки не получится! – вырвалось у меня.
– Вон из отсека! – гневно крикнул Вербовский. – Отстраняю вас! Передать дела Любимову!..
Я передал таблицы, секундомер и все остальное штурману и отошел в сторону.
