Идя под водой новым курсом, почти параллельным курсу конвоя, «Камбала» все больше отставала и, наконец, потеряла всякую возможность занять позицию для залпа и атаковать единственный в конвое транспорт.
Поняв свою ошибку, Вербовский попробовал ее исправить и приказал лечь на боевой курс и приготовиться к атаке.
Но тут допустил ошибку боцман Сазонов, который перепутал положение горизонтальных рулей и заставил лодку нырнуть на большую глубину, чем следовало. Вербовский набросился на него чуть ли не с кулаками. Но боцман так и не смог привести лодку на заданную глубину. Командир прогнал его с боевого поста и поставил другого члена команды.
На этом неприятности не кончились. Старшина группы трюмных перепутал клапаны переключения и пустил воду в дифферентной системе в обратном направлении. Вербовский обрушился и на него.
Наконец растерялся рулевой сигнальщик и некоторое время продержал корабль на курсе 188 градусов вместо 198 градусов.
Когда, наконец, в центральном посту все успокоились и командир получил возможность глянуть в перископ, конвой был уже неуязвим.
Вербовский долго смотрел в перископ «Камбалы», шедшей далеко позади конвоя, который, вероятно, даже и не подозревал, что в районе его следования находится подводная лодка.
В отсеке все молчали, избегая смотреть друг другу в глаза. Было стыдно не только за провал, но и бахвальство и самоуверенность, в чем каждый из нас в той или иной степени был повинен, когда мы находились еще в базе, а также на переходе и на позиции»[56].
Не пощадил в своих мемуарах Иосселиани и самого себя – ведь это на нем, как на старшем помощнике, лежала обязанность отработки главного командного пункта, четкость выполнения команд командира всеми членами экипажа. Необходимые выводы были сделаны, но в последующих трех боевых походах, состоявшихся между ноябрем 1941 года и апрелем 1942 года, Щ-216 так и не удалось про вести «работу над ошибками» – вражеские суда сумели избежать встречи с подлодкой. При этом сама она неоднократно подвергалась опасности, плавая в районах опасных как от якорных, так и от плавающих мин. Подводники злились и нервничали, и потому неудивительно, что отношения столь разных по темпераменту командира и помощника дошли до точки кипения. После нескольких командирских выволочек в присутствии подчиненных, что, кстати, запрещено уставом, молодой старпом начал проситься перевести его на другой корабль, хотя бы и с понижением. К счастью, в штабе бригады подлодок и флота нашлись умные люди, которые поняли суть происходящего и вспомнили о том, что Иосселиани был одним из лучших курсантов в училище и командирском классе УОПП. Вместо перевода он 14 июля 1942 года получил назначение на «малютку» М-111 в качестве командира.
