Вожатая бросила на ходу мальчишке:
— Поделишься своим опытом сегодня на совете отряда.
Я подмигнул Морячку — ему есть что поведать на совете отряда: хотя бы о старом моряке, который в одиночку таскает казенное имущество, когда мимо топают сотни резвых бездельников.
Мы прошли по каменистым дорожкам, мимо цветочных клумб, к дому-терему с крышей, украшенной цветными стеклами. Здесь за столами, накрытыми снежными скатертями, сидели дети в белых рубашках и красных галстуках — все одинаковые, только мальчишки были стрижены наголо, а у девчонок торчали косички с белыми бантами.
Официантки в наколках и белых передниках разносили пищу.
— Это уже второй завтрак, — подчеркнула моя провожатая, — у нас четырехразовое питание.
По незаметному кивку ее головы мне быстро организовали угощение за отдельным столиком.
— А как у вас было организовано питание, в ваше время? — разделяя со мной обильную еду, осведомилась как бы невзначай Владлена Сергеевна.
— Мы картошке, испеченной в золе костра, были рады.
— Как золушки! А наш пионерлагерь показательный. Над нами шефы дышат не надышатся. Все лучшее нам.
После завтрака старшая пионервожатая повела меня осматривать лагерь.
Здесь было чему порадоваться. Аккуратные домики с резными петухами на громоотводах. Никелированные кровати. Полотняные простыни. Пуховые подушки. Одеяла из верблюжьей шерсти.
Как же побогатела родная страна! Нам, первым пионерам, такое и не снилось.
— Мы задумали сделать этот лагерь идеальным, чтобы не только наши равнялись, иностранцам можно было бы показать!
— А зачем это?
— Во-первых, от общения с иностранными делегациями у ребят развивается интернационализм… Ну, а потом… сами знаете… знаете… — И тут на лице Владлены Сергеевны появилось хитроватое выражение. — Ребятам польза очень даже большая! Уж это я по себе знаю. У нас в образцово-показательном детском доме имени Кирова, бывало, перед каждым посещением иностранцев — и суп наварней и второе вкусней, а на третье не только компот, а еще и мороженое! А к чаю, бывало, и горяченькие бублики первый сорт… А когда особо важные гости из какой-нибудь богатой страны, так еще и торты и кексы… Ну и нам кое-что дополнительно подкинут… Понятно?
Она смешно сморщила нос, маленький, облупленный, загорелый. И тут же пояснила:
— У меня на солнце всегда кончик носа лупится. Беда просто… И не у меня одной, как вы заметили. Такие уж мы тонкокожие, ленинградцы.
И по ее улыбке и по тому, как она произносила это слово, можно было понять, что и эта тонкокожесть относится к достоинствам ленинградцев.
