). Партийные лидеры даже временами критиковали людей за уныние, казавшееся им особенно нездоровым и «негероическим» чувством
[289]. Видные доктора утверждали, что со страдающими и больными людьми не следует нянчиться — нет, они должны научиться терпеть боль и сохранять самообладание
[290].
Во время войны лекарством от ужасных переживаний становились не разговоры, а тяжелый, безропотный труд[291]. Итак, тяжелый труд — и молчание. Психологическое исследование 1944 г. с участием людей, связывающих свои симптомы болезни с переживаниями во время воздушных налетов военного времени, показывало, что разговор о чувствах может привести к депрессии[292]. Иными словами, культура молчания была не только общим социальным императивом, возникшим из табу вокруг нацизма и войны, — она была рекомендацией авторитетных врачей.
Тем не менее люди хотели, чтобы Грёнинг узнал об их проблемах. Авторы тысяч писем, адресованных ему, предпочли не пребывать в молчании, как было указано, но вместо этого раскрыть перед ним свои чувства стыда, горя, вины, боли и ущербности — чувства, которые в противном случае хранились бы под семью печатями. Насколько Фишер стремился вскрыть напластования сложных в нравственном отношении и неутоленных человеческих страданий в послевоенной Германии, настолько цикл статей Revue был сам по себе криком души. Помимо того что Грёнинг делал с помощью таинственной энергии и шариков из фольги, многие тысячи страждущих, умолявших его о помощи, видели в нем человека, готового слушать. Он внушал доверие.
Возможно, лучше всего было то, что он не являлся врачом.
Глава 5. Мессия в Мюнхене
Первая статья Гельмута Лаукса и Хайнца Бонгарца из серии публикаций для Revue — с ошеломительными историями о внезапных исцелениях, о стульях, наполненных магическими энергиями, — в начале августа 1949 г. стала газетной сенсацией. Грёнинг несколько недель не показывался на публике. Теперь он вдруг появился снова. «С позавчерашнего обеда, — объявила Süddeutsche Zeitung, — херфордский „чудо-доктор“ находится в Мюнхене»[293]. Несколькими неделями ранее гамбургская газета сообщила, что Грёнинг был приглашен в Баварию «кружком заинтересованных мюнхенских ученых», желавших предоставить ему загородный дом, где бы он занимался целительством, пока не получит «поддержку государства и Церкви»[294]. Сколько бы ни было правды в этой истории, целитель действительно находился в тот момент в столице Баварии в качестве гостя в частном доме «с маленьким штатом, включающим двух врачей». Как утверждалось, Грёнинг прибыл, чтобы попытаться восстановить зрение слепой женщины, и «по слухам… уже излечил» другую больную, «пожилую женщину, много лет страдавшую полным параличом обеих ног». По крайней мере сначала Грёнинг не хотел, чтобы его местопребывание стало известно
